Апокалипсис завтра (СИ)

Ощущения были даже лучше, чем она могла себе представить. Кончики пальцев зудели, но Руп сжимал ее ладони все крепче, пока сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее стал проникать в ее тело, растягивая членом. Ставшие столь чувствительными соски терлись о грудь Рупа при каждом его выпаде. Она чувствовала себя заключенной в самую сладостную клетку. Руп взял полный контроль над ее телом, и Дэни ему это позволила. Она упивалась ощущением того, что теперь, кажется за долгий период времени, не должна ничего контролировать. Внутри поднималось какое-то странное чувство, с каждой секундой она ощущала все больше Руперта, все сильнее и сильнее. Его руки, с силой сжимавшие ее пальцы, его губы, не сходящие с ее шеи, бедра, уверенно и даже довольно резко двигающиеся между ее ног. Внизу живота словно возникла натянутая до предела пружина, с каждым выпадом Рупа она приближала ее к кульминации, силы которой Дэни даже немного боялась.

Толчок, толчок, еще один, и мир вдруг взорвался, разлетаясь для нее на миллионы частиц, она выгнула спину, а потом уткнулась ртом в его плечо, чтобы заглушить крик, чувствуя, как внутренние мышцы сокращаются, вбирая все еще твердую плоть Рупа глубже. Он вновь толкнулся и замер. Дэни поняла, что Руп излился глубоко внутри нее, а потом его голова бессильно опустилась на ее подушку, носом уткнувшись куда-то в светлые волосы девушки. Его тело обмякло. Он отпустил ее ладони, обняв Дэни за талию одной рукой. И только спустя несколько мгновений Дэни поняла, что до крови прокусила его кожу на плече. Она тут же зализала ранки и виновато повернула голову, совсем немного отодвинувшись, чтобы заглянуть в его глаза. Однако Руп не поднимал веки, а его дыхание было поверхностным и рваным.

Дэни прислушалась к себе и поняла, что готова, хоть целую вечность просто лежать рядом с Рупертом, испытывая невероятное чувство насыщения и приятной усталости. Неги. Словно они были где-то далеко и от Лондона, и от всего мира. Только вдвоем. Вдвоем с ее мужчиной. Ей больше не хотелось звать его мальчишкой даже про себя.

Губы сами собой дрогнули в довольной улыбке, и она ладонью провела по его спине, все еще нежась в объятиях. Несмотря на то, что сверху лежал Руп, немного мешая ей дышать полной грудью, ей казалось, что она еще никогда не была такой счастливой.

Дэни медленно поцеловала на глазах пропадающие следы от клыков, а потом закусила губу.

– Прости, – выдохнула она. – Тебе больно?

Руп, успокаивая сбившееся дыхание, приоткрыл один глаз и, чуть искоса, в щелочку посмотрел на девушку. Дэни была прекрасна в этом предрассветном полумраке, с припухшими от поцелуев губами, сияющими глазами и взъерошенным покрывалом светлых волос, таинственно отливающих платиной.

– Хорошо, – шепнул Руперт и сместился на бок, подкладывая согнутую в локте левую руку под голову, второй же притягивая к себе хрупкое девичье тело.

Он не знал, нормально ли это или же визит в логово чокнутого вампирского клана оставил на нем сильный отпечаток, но клыки Дэни, остро впивающиеся в кожу и ее горячие губы, многократно усилили его кульминацию. Ему нравилось, когда она питалась им, и хотелось, чтобы еще очень долго Руперт оставался единственным источником крови для нее. Еще саднила сознание мысль, что Дэни оказалась не девственницей. Глупо, конечно, с его стороны полагать, что в этом возрасте девушка может не иметь никакого сексуального опыта. Руп ничего не знал о физиологии вампиров, может, она потеряла невинность еще до обращения, что в их время было вполне нормально. Девчонки из его класса, когда он еще жил и учился в Америке, явно познали одну из приятных сторон жизни. Его же единственного считали тормозом. А может, где-то в Орлеане уже после… он быстро откинул противную мысль, старясь не думать о вампирах и парнях, что могли подкатывать к ней. Но такое вполне могло быть возможным. Интересно, могут ли бессмертные не регенерировать в кое-каких местах?

«Господи, что за идиотские мысли?!» – одернул себя Руперт, мягко касаясь губами головы девушки.

Несмотря на все, что он ей плел на свадьбе, ему просто, как и любому другому мужчине, всегда хотелось быть первым, у любимой – тем более. Дурацкие заморочки, от которых, особенно в его возрасте, трудно избавиться. Какая к черту разница? Если бы в Новом Орлеане у нее кто-то был, то Дэни точно не разрешила бы к себе прикоснуться.

– Знаешь, я до последнего думал, что ты скинешь меня с кровати, – признался он в собственной недавней неуверенности. Дэни на мгновение отвела глаза в сторону, и он понял, что мысли у нее такие и в правду присутствовали.