Апокалиптическая фантастика

Дэнни был нашим лидером исходя из того простого факта, что владел грузовиком и буровой установкой, и потому, что был инженером. Ему было уже за пятьдесят. Невысокий и худощавый, он был оптимистом, несмотря на все, что ему довелось испытать.

Я и слова-то такого не слышал, пока не встретил Дэнни четыре года назад.

Я посмотрел через ветровое стекло. Мы стояли на краю города: зазубренные силуэты разваливающихся зданий четко выделялись на фоне догорающего заката. Песок десятилетиями засыпал парки и эспланады, смягчая резкие углы зданий, создавая красивые параболические изгибы между засыпанными обломками улицами и вертикалями стен.

— Эдвард! Катрин! — позвал Дэнни.

Через несколько секунд в люке показалась лысеющая голова Эдварда. Чуть позже, из-за хромоты, к нам присоединилась Кат. Ее морщинистое лицо сморщилось еще больше, когда она посмотрела сквозь ветровое стекло.

Дэнни указал на местность перед нами:

— Знаешь, что здесь происходило?

Эдвард бросил взгляд на карту, лежащую на сиденье между мной и Дэнни.

— Клермон-Ферран. Ядерного удара по нему не наносили. Уж это я точно знаю. Слишком маленький город, чтобы стать мишенью — что ядерной, что биологической.

Дэнни взглянул на него, почесал седеющую бороду:

— Значит, ты полагаешь, что здесь безопасно?

Эдвард подумал, затем кивнул.

— Я лишь надеюсь, что мы здесь никого не встретим, — вставила Кат.

На неисправном грузовике мы станем легкой добычей для мародеров. Впрочем, все эти годы никто из них нам уже не попадался.

— Ладно, — решил Дэнни. — Пошли, Пьер. Взглянем, что там сломалось.

Я достал из шкафчика винтовку и выбрался следом за Дэнни из грузовика. Хотя солнце уже садилось, жара стояла яростная — впечатление было такое, словно мы вошли в промышленную печь. Мы прошли вдоль грузовика и остановились у подножия лесенки, приваренной к его боковой стенке. Дэнни осторожно открыл лючок и достал из ниши за ним коробку с инструментом и две пары перчаток. Одну пару он передал мне. Перекладины лесенки сожгли бы нам кожу на пальцах, если бы мы стали подниматься без перчаток.

Дэнни кивнул, я поднялся следом за ним по лесенке и прошел по крыше. Жар, исходящий от солнечных батарей и стальной облицовки грузовика, ударил меня раскаленным кулаком. Шагая за Дэнни, я осторожно выбирал дорогу, чтобы не коснуться голой ногой горячей стали.

Дэнни остановился, поднял крышку смотрового люка и передал ее мне. Следующие десять минут он копался внутри, проверяя по очереди все конденсаторы, ворча и ругаясь.

Я снял с плеча винтовку и обвел взглядом темнеющий город, гадая, каким он мог быть пятьдесят или шестьдесят лет назад, когда улицы и дома были полны людей, занимавшихся своими повседневными делами: до ядерных и биологических войн, до того, как правительства рухнули, пытаясь удержать мир на краю гибели.

Я услышал, как внизу открылся люк, и увидел, как из грузовика вышел Эдвард и, прихрамывая, зашагал по песку к ближайшему зданию. Он постоял перед ним, болезненный и изнуренный, глядя вверх на руины, потом вошел.

Я обвел взглядом горизонт, высматривая признаки жизни и понимая, что занятие это безнадежное. Я уже несколько месяцев не видел никаких живых существ, а других людей — вот уже три года. Но я все равно осматривал руины с надеждой и немного со страхом — потому что, если здесь все-таки сохранились люди, все шансы за то, что они окажутся нам враждебны.

— Пьер!

Я вздрогнул:

— Извини, я…

— Передай мне крышку.

Он взял у меня крышку и установил ее на место.

— Ну как, починил? — спросил я.

— На время. Не знаю, сколько еще он протянет. — Дэнни покачал головой. — Но нам еще повезло. Если бы поломка оказалась существенней…

Я кивнул, улыбаясь. Дэнни рассмеялся, пытаясь не относиться всерьез к собственной маленькой победе. Я спустился по лесенке на землю, а когда Дэнни вернулся в грузовик, чтобы успокоить Кат, тоже побрел по песку к разрушенным зданиям.

Эдвард к тому времени вошел в тень ближайших стен. Я прошел по его следам и прислонился к дверному проему, наблюдая за ним.

Он был норвежцем, и ему пришлось объяснять мне, что это значит, потому что теперь нации уже не существовали. До того как колония вымерла, он был врачом в Осло. Эдвард неторопливый и мудрый и такой же призрачно-бледный, как и все мы. Именно он научил меня читать и писать.

Он быстро постарел за те четыре года, что я его знаю. Движения стали более медленными, он сильно похудел, а когда я спросил, все ли с ним хорошо, он лишь улыбнулся и ответил, что для старика он в полном порядке. На вид ему немного меньше пятидесяти.

В комнате, куда мы вошли, было пусто, если не считать песка, клочков бумаги и скелета в дальнем углу. Кости уже развалились, а череп лежал на правой скуле. В полутьме казалось, будто пустые глазницы следят за нами.

— Эд, грузовик в порядке. Накрылся конденсатор, но Дэнни его починил.

Он повернулся и улыбнулся:

— Отлично. — Он выглядел рассеянным и погруженным в свои мысли.

— О чем ты думаешь? Он показал на скелет: