Апокалиптическая фантастика

В праздничный день все разъехались, ни с кем невозможно было связаться. Грузовой корабль стоял на площадке, но надо было еще сделать миллион дел, а времени не было. Кэл не хотел выпускать новость в эфир, опасаясь паники. Возможно, это было мудро, но это не позволило нам дать объяснения внеурочному взлету. Горючее было заказано, но еще не доставлено. И надо было дождаться доктора Линдера и доктора By и продолжать погрузку. Жуткое время.

Сейчас мой робот-отец говорил быстро, срывающимся голосом.

— И в то же время часы величественного героизма. Кэлу в конце концов пришлось объяснить все людям на космодроме — сказать, что жить им осталось считаные часы. Можете представить, как отчаянно рвались они к своим родным, но большинство остались на постах и напряженно работали.

Как мы ни старались, известие прорвалось в эфир. Десятки репортеров и операторов заполонили космодром. Кэлу пришлось подтвердить информацию и умолять их не лишать нас последнего шанса. «Поцелуйте на прощание ваших жен, — слышал я его слова, — молитесь или просто напейтесь». Не знаю, что они сообщали, но вскоре теле- и радиостанции замолчали.

Мы были еще на Земле, когда астероид рухнул в Бенгальский залив на юге Азии. Надо было взлететь, пока ударная волна не настигла нас в Белых Песках. Первыми пришли глубинные волны, за ними более губительные — поверхностные.

Наварро с Линдером прилетели из Исландии. Погрузочная команда загрузила все, что было возможно. Мы успели — в последний момент. Мы не поднялись и на тысячу футов над взлетной площадкой, когда по полю разошлись трещины и желтая пыль затянула все.

Позади нас погибала Земля.

2

— Но вы спаслись? — Пепе уставился на него круглыми глазами. — Вы были героями.

— Мы не чувствовали себя героями. — Голос моего робота-отца звучал торжественно и тихо. — Подумай, что мы потеряли. Нам было очень одиноко.

Голое пластиковое тело вздрогнуло, и линзы медленно обвели наш кружок.

— Рождество. — Он помолчал, вспоминая. — Этому дню полагалось быть счастливым. У меня сестра с мужем жила в Лас-Крусесе, недалеко от базы. У нее было двое детей-пятилеток. Я купил им трехколески. Она готовила обед, запекала индейку, резала салаты, делала клюквенный соус.

Голос у него прервался, и он немного помолчал.

— Вы всего этого никогда не пробовали, а мы любили полакомиться на Рождество. Из Огайо собирались приехать мои родители. Отец работал до самого конца. Мать после автомобильной аварии была прикована к инвалидному креслу, но они хотели объехать весь мир. Всю жизнь мечтали о кругосветном путешествии. Они так и не узнали, что гибнут. Сестра звонила, но я не сумел сказать… — Он снова осекся, и в голосе послышалось что-то незнакомое. — Даже не попрощался.

— Что такое трехколески? — полюбопытствовал Арне.

Робот-отец стоял, глядя на выпачканную в ржавчине Землю, пока Пепе не дернул его за пластиковую руку:

— Расскажи, как вы спаслись.

— Я не входил в команду. Кэл взял меня на место антрополога, который тогда был на раскопках в Мексике. Наверно, нам полагалось бы радоваться. Но тогда, оглядываясь на ужасную тучу, уже затянувшую половину Земли, никто из нас ни о чем хорошем не думал. — Он взглянул на Дайну. — Твоя мать открыла ноутбук и плакала над ним, пока доктор By не дала ей какое-то снотворное.

— Нервы не выдержали. — Арне скорчил Тане рожицу. — Мой отец был храбрее.

— Может быть. — Кажется, отец рассмеялся. — Отец Пепе, наш пилот, достаточно владел собой. Он вывел нас на орбиту, а потом передал управление Кэлу. У него был с собой литр мексиканской текилы. Он выпил почти до дна, пел испанские песни, а потом заснул и проспал до самой Луны.

— Какая она страшная, — Дайна не сводила глаз с Земли и говорила сама с собой. — Красные реки, будто кровь льется в океан.

— Красная глина, — пояснил мой робот-отец. — Железо, принесенное астероидом, окрасило ил в красный цвет. Дожди смывают его в реки, потому что не осталось травы, которая удерживала почву.

— Грустно. — Когда Дайна подняла к нему глаза, я заметил в них слезы. — Вам было грустно.

— Расскажи, — попросила Таня. — Расскажи, как это было.

— Довольно плохо. — Он покивал. — Набирая высоту к востоку от Нью-Мексико, мы встретили поверхностную волну, расходившуюся от точки удара. Твердая кора планеты шла рябью, как морская вода. Здания, поля и горы поднимались к небу и рассыпались в прах.

Удар выбросил в стратосферу огромное облако раскаленного добела пара и обломков. Над Азией уже лежала ночь. Мы ушли далеко на север, но и там видели облако, уже оседавшее и расползавшееся, но все еще светившееся изнутри красным.

Когда мы зашли на новый виток, облака уже покрыли всю Землю. Сначала они были ржаво-коричневыми, но, по мере того как оседала пыль, цвет бледнел. В верхних слоях конденсировались облака, и вся планета стала белой и яркой, как Венера. Это было красиво. Красиво и страшно, — повторил он упавшим голосом.

— Все? — шепнула Дайна, утирая слезы. — Все погибли?