Апокриф

– И опять, дочка, ты не права! Скажем, попу голову оторвать или там, просто, по ней хорошенько стукнуть, можно. Чтобы впредь не лез, куда не надо. А вот мальчишку этого гораздо полезнее к нашему делу приспособить. Ты об этом не думала? Нет? Плохо! Опять же напоминаю, что ты политикой собираешься заниматься. А политика – это сплошные комбинации и альянсы. «Нравится», «не нравится» – это там никому не нужно. Только полезно или вредно…

– Слушай, отец! Ты мне, что, до утра будешь нотации читать? К чему ты это все говоришь? – с неутихающим раздражением огрызнулась Диадарио.

– А к тому я это говорю, дура ты моя дорогая, – все так же спокойно и назидательно продолжал папаша Дрио, – что один этот пацан, если его припрячь к нашей телеге, запросто заткнет за пояс всю звездную кодлу, которую ты наняла, чтобы она зазывала тебе избирателей. Да что там одну! Десяток таких заткнет! Вот и будет тебе компенсация. Неужели не понятно? Вон, Гваар уже давно все понял. По роже видно!

* * *

Гваар действительно все понял. Он давно научился определять настоящую волю своего босса по тем, часто двусмысленным вешкам, которыми папаша Дрио обозначал для своих подчиненных желательный для него ход развития событий. И чем дальше за гранью закона стояли эти знаки, тем меньше конкретных указаний было в словах старой сволочи. Очень внимательно следил папаша Дрио за тем, чтобы его речи никаким образом нельзя было подшить к какому-нибудь уголовному делу. Не царское это дело – нести судебную ответственность. На это есть исполнители. Им за это, собственно, немалые деньги платят. И за понятливость, и за молчание, и за риск.

Каких бы словес ни плел отец для своей дочки насчет «справедливости и назидания», Гваар слишком хорошо знал и даже чувствовал своего босса, чтобы впасть по этому поводу в заблуждение. Нет, что касается священника, то здесь, действительно, пахло примитивной местью. Папаша Дрио относился к той категории богатых и успешных людей, которые искренно полагают, что Высшей Сущностью человечество разделено на две основные группы: меньшую, представителям которой (видимо, по рождению) можно все, и большую – составленную из тех, кому (также, наверное, природой) назначено существовать в рамках разных писанных и неписанных правил. И вот, когда некоторые непонятливые представители этой изначально подчиненной части людского стада по глупости, по гордыне, по зависти или какой иной неведомой причине нарушают границы своей резервации и перебегают дорогу папашам Дрио, они, папаши, приходят в справедливое бешенство и начинают яростно топтать обнаглевшую мелочь.

По результатам состоявшегося совещания Гваар посчитал, что босс, хотя и с непременным камуфляжем, поставил перед ним две задачи. Первую – отловить мальца и заставить его работать на Диадарио; вторую – дать по башке Хаардику Фантесу, чтобы навсегда отбить у него охоту переделывать и без того уютный мир, одновременно удовлетворив чувство праведного гнева папаши Дрио и его дочери, обиженных ретивым священником. Оба задания не представлялись в организационном смысле сколь-либо сложными, а реализация их должна была полностью снять проблему новых посягательств на благополучие хозяйского бизнеса.

В отношении священника существовал великий соблазн дать ему совершенно определенно понять – за какие грехи и перед кем – на него обрушивается возмездие. И не только ему, а также всем прочим лишний раз напомнить, что владения папаши Дрио священны и неприкосновенны. Однако при такой транспарентности действа, совершенно непременно пришлось бы иметь дело с легавыми. Гваару было хорошо известно, что акции физического воздействия в отношении мало-мальски публичных людей вызывают повышенное общественное внимание, что заставляет полицейскую машину работать быстрее. А ежели, паче чаяния, под удар попадает депутат, журналист или вот священник с такой репутацией, то могут понадобиться очень большие средства для торможения набравшего обороты расследования. Иногда средств может не хватить…

Гваар обдумал и вариант полного увода будущего уголовного дела в совсем иную сторону. Например, религиозный фанатизм – хорошая тема. Отделали, скажем, попа, иноверцы… Но тут тоже есть риск нарваться на серьезные неприятности. Межконфессиональные отношения «краснокаменных» и «белокаменных» – давняя и болезненная история. Это даже было поводом к последней большой войне… И епископа своего можно под удар подставить… Вот, если бы Фантес был «белокаменным» попом, – тогда другое дело! Хотя, нет! Все равно – нет! Бывшие коллеги из ФБГБ точно начнут землю рыть, если почуют признаки религиозной разборки. Слишком остро. А если начнут по-настоящему рыть, то точно выйдут на истинную причину заказа. Не годится!