Апокриф

Лорри впервые слушала Стиллера с напряженным вниманием, забыв на время о резкой неприязни, которую она к нему испытывала. Большинство из находившихся в аудитории уже слышали, а многие и не по разу, это выступление Президента, но все равно — сидели, затаив дыхание. Так бывает, когда новость касается самых главных, самых жизненных интересов людей. Они вновь и вновь вслушиваются в уже знакомые, в уже почти выученные наизусть фразы, подспудно пытаясь отыскать в тексте официоза какие-то новые, может быть, важные, может быть, пропущенные ранее, осколки истин, какие-то знаки, в которых, возможно, скрыта их собственная судьба, судьба их близких, тайна их жизни и смерти…

«…расчеты политических авантюристов Объединенного Королевства! Каждый сын и каждая дочь нашего великого Отечества сделают все необходимое, все возможное и все невозможное, чтобы защитить национальное достоинство, территориальную целостность и демократические институты Родины! Народно-Демократическая Федерация встречает новую грозную опасность единой, как никогда! Мы с уверенностью смотрим в завтра: Враг будет повержен! Наша победа неминуема!»

Всей этой трескотней было разбавлено сообщение о том, что «Народно-Демократическая Федерация, «была поставлена перед фактом начавшегося неспровоцированного полномасштабного нападения вооруженных сил Объединенного Королевства Великой Равнины, и с восьми часов по среднеконтинентальному времени находится в состоянии войны с этим государством». После того как лик Президента исчез с телеэкрана, за дело взялись дикторы и комментаторы: сообщение об объявлении всеобщей мобилизации, о введении военного положения в приграничных областях, о приведении в действие мероприятий по гражданской обороне на всей территории НДФ, первые известия с фронта, судя по которым, все шло чрезвычайно успешно (атаки противника отбиты с большими для него потерями, среди воинов НДФ имеются раненые); репортажи о митингах и демонстрациях в поддержку Президента и правительства, сообщения иностранных информационных агентств (почему-то сплошь лояльных к НДФ), и так далее, и тому подобное…

Минут через сорок, когда круг новостей вернулся к своему началу, телевизор в президиуме был выключен, и началось, собственно, собрание.

* * *

Болкамис, судя по всему, не успел получить никаких инструкций «сверху», но полагал, что университетская организация должна как-то себя проявить в этой ситуации. В данном случае это даже не было продиктовано его желанием получить какие-нибудь баллы, которые могли бы зачесться в карьерном росте. Нет, он совершенно искренно, как и подавляющее большинство собравшихся в зале молодых людей, переживал известие о начале войны, как и многие другие (что, в общем-то, вполне естественно), был склонен видеть правоту именно своей Родины в разразившемся конфликте и вместе со значительной частью из них испытывал потребность в совершении неких действий, которые, по его мнению, могли бы служить делу победы.

С суровой торжественностью он произнес подобающие в таких случаях слова о выпавшем испытании, о судьбе Отечества, о гневе, о патриотическом долге…

Затем нужно было переходить к предложению совершить какие-нибудь конкретные поступки, но, кроме того, чтобы организовать митинг в поддержку «решительных действий руководства страны по защите Родины», как-то ничего не придумывалось, и Болкамис ограничился предположением, что в ближайшие часы и дни «мы станем свидетелями многих патриотических инициатив молодежи», а также высказал уверенность в получении в ближайшее время руководства к действию со стороны городского отделения «Объединенного Отечества».

Инициатива действительно не заставила себя долго ждать: на трибуну вылетел первокурсник (его Лорри тоже не знала), который стиснутым от волнения голосом заявил, что сразу после митинга отправится в комиссию воинского набора записываться в армию добровольцем, и призвал всех прочих последовать его примеру. В зале раздались энергичные аплодисменты и несколько выкриков: «Правильно! Молодец!»

Болкамис, поаплодировав вместе со всеми и подчеркнув, что добровольное поступление на воинскую службу является высшим проявлением патриотизма, тем не менее, совершенно резонно заметил: армии нужны умелые бойцы и специалисты, а не только те, кто готов немедленно броситься в бой.

— Ты, например, стрелять умеешь? — обратился Болкамис к «добровольцу».

— Ну, в общем, да! Наверное.

— Так «да» или «наверное»? И что значит — «в общем»? «В общем» — это никому не нужно. Там надо врагов убивать, а не «в общем»!

— Ты что, хочешь сказать, что добровольцы не нужны, что ли? Что я… что мы тут… это… зря!? Да?!

По залу загулял недоуменный шум.

— Добровольцы — нужны, а вот бестолковые жертвы — нет!

— Это кто, бестолковые? Нет, что ты имеешь ввиду!?