Апокрифический водитель говновоза клана Солнечного пепла

– Я слежу за развитием событий, – Азраэль обвел взглядом комнату. – Грань между мирами истончается. Ваш родной мир… в опасности. И ты, Парцифаль, играешь в этом немаловажную роль.

Сергей нервно потер шею. Он вновь почувствовал привычную неуверенность.

– Я не понимаю, – пробормотал он. – Что я должен делать?

Азраэль приблизился к нему и положил руку ему на плечо. Его прикосновение было странно теплым, почти обжигающим.

– Ты – член клана "Солнечного Пепла", Парцифаль, – сказал он, его голос стал ниже и тверже. – Твоя сила… не так явна, как у других. Но она есть. В твоей крови, в твоем теле, в твоем… классе. Вся истинная мощь забытого клана. Когда ты встретишься с Нечистотой… лицом к лицу… она пробудится, – продолжал Азраэль, его глаза словно светились изнутри. – Ты поймешь. Ты все поймешь. Но тебе важно оказаться рядом с Нечистотой одним из первых.

В его словах была какая-то скрытая угроза, что-то, что Азраэль намеренно умалчивал. Но Сергей был слишком поглощен собственными мыслями, чтобы обратить на это внимание. Сила забытого клана… Встреча с Нечистотой… Что же его ждет?

Азраэль резко повернулся и направился к порталу.

– Время приближается, Парцифаль, – бросил он через плечо. – Готовься.

Портал вспыхнул ярким светом и исчез, оставив после себя лишь слабый запах озона. Сергей и Аэлина остались стоять посреди комнаты, словно пораженные громом. Слова Азраэля отдавались эхом в их головах, порождая больше вопросов, чем ответов.

– Что… что он имел в виду? – спросила Аэлина, ее голос дрожал.

Сергей пожал плечами. Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Но он знал одно: что-то грядет. Что-то большое и… страшное.

Интерлюдия

Ветер гонял по пустым улицам обрывки плакатов, на которых еще недавно красовались улыбающиеся лица политиков и звезд шоу-бизнеса. Теперь эти лица, искаженные дождем и временем, казались гротескными масками, символами мертвого мира. Мир перестал быть тем, что он был. Он стал Айронгардом. Или, вернее, тем, во что превратился Айронгард после слияния с реальностью.

Старик Игнатий, когда-то учитель истории, а теперь просто добыча, прятался в разбитом автобусе. Его дрожащие руки сжимали ржавый гаечный ключ – единственное оружие против тварей, которые рыскали по городу. Он видел, как исчезала его жена, растворяясь в воздухе после удара крысы-мутанта. Он видел, как пропадали его соседи, оставляя после себя лишь горстки пиксельной пыли. Теперь он был один. И ждал своей очереди.

Молодая девушка с ярко-розовыми волосами, когда-то стримерша, а теперь просто еда, бежала по заросшему травой проспекту, преследуемая стайкой гоблинов. Ее крики заглушал ветер, а слезы смешивались с дождем. Она споткнулась, упала, и гоблины настигли ее. Мгновение – и от нее осталась лишь кучка мерцающей пыли.

В центре города, там, где когда-то стояла городская администрация, теперь возвышался гротескный замок, построенный из искаженных, пульсирующих материалов. Это была цитадель орков, правивших новым миром. Они разгуливали по разрушенным улицам, упиваясь своей властью и безнаказанностью.

В подвале разрушенного супермаркета пряталась семья. Отец, мать и двое детей. Они дрожали от холода и страха, прислушиваясь к рычанию монстров, бродивших поблизости. У них заканчивалась еда. Заканчивалась вода. Заканчивалась надежда.

На крыше одного из домов сидел молодой человек с винтовкой в руках. Он смотрел на разрушенный город, на мерцающее небо, на монстров, разгуливающих по улицам. В его глазах не было страха. Только бесконечная, холодная ярость. Он был охотником. И он будет охотиться до последнего вздоха. Даже если это ничего не изменит.

Мир был разрушен. Но жизнь… жизнь продолжалась. В искаженной, уродливой форме. В форме игры, которая перестала быть игрой…

Андрей, когда-то менеджер среднего звена, теперь просто бегущая мишень, мчался по разбитой мостовой. За ним, словно воплощение самого страха, неслась тень. Бесформенная, пульсирующая масса тьмы, которая стремительно сокращала расстояние. Дыхание Андрея сбилось, в горле пересохло. Страх, холодный и липкий, парализовал его волю. Он видел, как тень вытягивает к нему свои темные щупальца, готовые разорвать его на части.

В отчаянии Андрей рванулся к темному силуэту церкви, возвышающемуся над руинами. Он вбежал внутрь, захлопнув за собой тяжелые дубовые двери. Тишина пустого храма показалась ему гробовой. Только слабый запах ладанa и тлеющих свечей напоминал о том, что это место когда-то было священным.

Но тень не остановилась. Она просочилась сквозь закрытые двери, словно дым, и продолжила преследование. Андрей мчался по темным коридорам церкви, переворачивая скамейки, спотыкаясь о разбитые иконы. Он был загнан в ловушку.

В маленькой пристройке, где хранились церковные принадлежности, он заметил большой бадью со святой водой. Отчаяние придало ему сил. Он схватил тяжелую бадью и, собрав остатки мужества, перевернул ее на приближающуюся тень.