Читаем Апокрифы древних христиан полностью

8 В новозаветных евангелиях в рассказе об издевательствах над Иисусом его "приветствуют" как "царя Иудейского" (см., например: Мк. 15.18), совершают издевательства воины, а не толпа.

9 Это место также имеет аналогии в новозаветных евангелиях; из контекста рассказа Петра неясно, кто делил одежду и кто приказал не перебивать голеней. Однако сделать это могли только римские воины и стражники (что казни совершались только под контролем римских провинциальных властей, не мог не знать житель любой провинции) Но для автора в данном случае это несущественно, он употребляет и в отношении иудеев, издевавшихся над Иисусом, и в отношении воинов одно и то же местоимение "они" - т е. все те, кто противостоял Иисусу, кто был повинен в его смерти.

10 Здесь под "ними" подразумеваются иудеи: эта фраза показывает, что сам автор вряд ли происходил из иудеев, во всяком случае он отделяет себя от них; повторное упоминание предписания позволяет думать, что и аудитория, которой предназначалось евангелие, нуждалась в разъяснениях по поводу норм иудейского Закона.

11 Употребление этого слова может означать, что Иисус сразу же вознесся на небо, но может быть воспринято как торжественный синоним для "умер" (ср. русское "отошел").

12 Это одно из немногих упоминаний пригвождения как способа распятия. Из новозаветных евангелий гвозди упоминаются только в Евангелии от Иоанна (Фома говорит там о ранах от гвоздей. - 20.25) В "Деяниях апостолов" сказано, что Иисуса "убили, повесивши на древе" (10.39; другой возможный перевод - "на столбе") Таким образом, в ранней христианской традиции существовали расхождения по поводу способа казни Иисуса.

13 "...час еще девятый..." - третий час после полудня.

14 В подлиннике употреблено слово, означающее тонкую ткань типа кисеи; в русском переводе употребляется слово "плащаница" (Мк. 15.46)

15 В древности было распространено приготовление при жизни места для захоронения, гробницы, склепа. Как правило, такие гробницы были семейными; в отдельных случаях в них по желанию собственника могилы могли быть захоронены и друзья. В Евангелии от Петра для обозначения гробницы употреблены разные греческие слова ("тафос", "мнемейон"), как и в новозаветных евангелиях (например: Мф. 27.62; Мк. 15.4, и др.). Наиболее близко к значению этих слов русское слово "гробница", а не "гроб", как дано в синодальном переводе новозаветных евангелий.

16 "Сад Иосифа" - название не гробницы, а места, где она находилась, перенесенное затем и на саму гробницу (ср.: "...в саду гроб новый". - Ин. 19.21). В дальнейшем в христианстве происходит сакрализация образа сада. Особенно это видно в гностическом Евангелии от Филиппа; здесь Иосиф из Ариматеи, образ которого не нес никакого сакрального смысла, был заменен Иосифом, отцом Иисуса. В этом евангелии сказано, что Иосиф-плотник посадил сад, ибо он нуждался в деревьях для своего ремесла. Это он создал крест из деревьев, которые посадил, и семя его было подвешено к тому, что он посадил... (91).

17 В обвинениях, выдвинутых против Иисуса, было, согласно каноническим евангелиям, и обвинение в намерении разрушить Иерусалимский храм (Мф. 27.40; Мк. 15.29), вероятно, такое же обвинение было упомянуто и в Евангелии от Петра, только в нем оно конкретизировано и перенесено также на учеников (единственно возможный реальный способ уничтожить храм - поджечь его).

18 "День господнен" - воскресенье.

19 Этот вопрос и ответ предполагают, что в промежуток между распятием и воскресением Иисус находился в загробном мире. Апокриф, таким образом, отражает начавшую складываться легенду о нисхождении Христа в ад, о котором затем будет рассказано в более позднем Евангелии от Никодима, созданном не ранее III в. и дошедшем в латинском переводе. В последней части Евангелия от Никодима рисуется совершенно фантастическая картина путешествия Иисуса в ад, где он хватает Сатану и приказывает заковать его в цепи. В Евангелии от Петра есть лишь намек на то, что Христос проповедовал не только живым, но и умершим (вероятно, по мысли автора, чтобы спасти и их)

20 Похожий рассказ содержится в Евангелии от Матфея, только в нем иудейские старейшины обращаются к Пилату один раз - чтобы он дал стражу к гробнице; второй раз, узнав о воскресении, они просят не Пилата, а воинов, чтобы они не рассказывали о чудесах, но распустили бы слух, что ученики украли тело (Мф. 28.12-14).

21 Здесь, как и в некоторых других местах, иудеи означают не весь народ, а верхушку (старейшины, жрецы, фарисеи).

22 Автор, по-видимому, не вполне ясно представляет, что именно должны были сделать иудейские женщины у могилы умершего. Для него самое главное то, что они должны были его оплакать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Христианские апокрифы

Апокриф Иоанна
Апокриф Иоанна

Апокриф Иоанна дошел до нас только в коптском переводе с греческого, причем в двух редакциях – краткой и пространной. Текст сохранился в четырех манускриптах, в результате мы имеем два независимых перевода краткой редакции трактата (NH III, 1; BG 8502, 1) и два варианта одного и того же перевода пространной редакции (NH II, 1; IV 1). Какой-то вариант этого текста (вероятно, более ранний, нежели те, которые дошли до нас) был известен Иринею (см. выше, Adv. Haer. I 29). Наг Хаммади кодексы датируются началом четвертого столетия, Papyrus Berolinensis 8502 – началом пятого. Этот последний манускрипт сохранился лучше всего и содержит наш трактат в краткой редакции. Другой (независимый он первого) вариант краткой редакции сохранился в третьем кодексе Наг Хаммади. Остальные два манускрипта содержат один и тот же перевод пространной версии трактата и, по-видимому, восходят к общему протографу. Все четыре варианта трактата были недавно изданы в последнем томе Coptic Gnostic Library: Apocryphon of John. Synopsis of Nag Hammadi Codices II, 1; III, 1; and IV, 1 with BG 8502, 2. Edited by Michael Waldstein and Frederik Wisse. Leiden: Brill, 1995 (Nag Hammadi Studies 33). Именно это издание использовалось при переводе. Разумеется, я не стал давать синопсис всех четырех версий трактата, вместо этого за основу взяв версию берлинского папируса, в примечаниях указывая наиболее важные разночтения. Переводы Б. Лайтона и М. Краузе также принимались во внимание. Третий кодекс Наг Хаммади создан очень профессиональным писцом, однако сохранился не очень хорошо, поэтому может быть использован только в качестве дополнительного источника. В некоторых случаях он дает интересные варианты, поскольку содержит другой перевод и иногда помогает прояснить туманные места. Пространная версия трактата хорошо сохранилась во втором кодексе Наг Хаммади. Четвертый кодекс, также содержащий этот текст, очень фрагментарен.В целом, как справедливо отмечают издатели (с. 6), перед нами плохой перевод с греческого на коптский. Несомненно, что наш трактат и по-гречески был довольно туманным, а перевод еще более усугубил эту ситуацию. Коптский текст содержит всевозможные ошибки, особенно в философских разделах трактата. Можно предположить, что некоторые пассажи переписчику были не понятны. Греческие термины иногда переводятся на коптский, иногда просто транслитерируются, причем различным образом в разных вариантах. Уиссе и Вальдстейн отмечают, что столь же непостижимым образом переводятся и цитаты из писания. Впрочем, как замечают эти авторы, такой туманный текст мог даже нравиться его заказчикам, поскольку неясности «только увеличивали его эзотерическую ценность»! Как соотносятся между собой пространная и краткая редакции? По всей видимости, именно краткая дополнялась и исправлялась, а не наоборот. В пространной редакции не только появились некоторые исправления и глоссы, но и добавлены новые материалы, заимствованные из других гностических текстов. Так, одна из интерполяций извлечена составителем пространной версии из Книги Зороастра, которая дошла до нас в составе второго кодекса из Наг Хаммади (II 15,27–19,10). Это обстоятельство позволяет предположить, что и другая интерполяция («монолог Провидения», II 30,11 – 31,25) также восходит к какому-то другому гностическому тексту. Все эти добавления вполне уместны и выдают работу знающего свое дело редактора. Кроме того, в пространной версии просматривается общая тенденция к упрощению сложных синтаксических конструкций и исправлению наиболее непонятных мест.

Автор неизвестен -- Религиоведение

Религия, религиозная литература

Похожие книги