Аполлион (ЛП)

— Ты спускаешься, чтобы подкрадываться к нам?

— Скорее всего, ты не хочешь знать, зачем я спускаюсь.

Я сделала гримасу.

— Ой.

Айден поцеловал меня в макушку и убрал руки с моих щек. Обняв меня за плечи, он прижал меня к себе, и я прижалась щекой к его груди.

— Ты уже поговорил с Дионисом?

Аполлон облокотился на бампер.

— Да. Он в деле, как мы и говорили.

— Ты веришь, что Дионис не тот, кто стоит за всем этим?

Я подавила еще один зевок.

— И что он не лжет нам?

— Диониса мало интересует война и у него нет мотива задумывать нечто такое.

— Когда он даст нам знать? — спросил Айден.

— Он даст информацию к концу дня.

Аполлон сверкнул глубокими синими глазами.

— Сейчас почти утро. Вам обоим надо отдохнуть.

Айден посмотрел на меня сверху вниз.

— Пошли.

Я отстранилась, глядя на Аполлона.

— Я буду через несколько секунд. Я хочу поговорить с Аполлоном.

Он колебался, глядя на меня вопросительным взглядом. Мне не нравилось держать Айдена в неведении об этом, но другого способа не было, если Айден узнает, он остановит все и мир покатиться в дерьмо.

— Все хорошо, — я улыбнулась.

— Я сейчас приду.

Айден посмотрел на Аполлона и глубоко вздохнул.

— Хорошо. Я пойду… разбужу Дикона или ещё что-нибудь.

— Уверена, он оценит это, — сказала я.

Он коротко улыбнулся.

— Точно.

После стука закрывающейся за Айденом двери, я посмотрела на Аполлона и почувствовала, что маска, которую я носила, спала.

Наши глаза встретились, и Аполлон вздохнул.

— Александрия…

— Я знаю, ты что-то скрываешь от меня. Вероятно, есть большая причина, почему ты и все вы сохраняете мне жизнь, когда намного легче было бы просто убить меня. Это решило бы проблему с Сетом, итак, я не понимаю, почему вы рискуете.

Казалось, он не знал, что сказать. Отлично — я лишила Бога дара речи. Одно очко в мою пользу. Я собиралась перейти ко второму пункту.

— Тебе нужен Убийца Богов.

Наступила долгая пауза.

— Мы должны помешать произойти этому снова.

— Тебе нужно, чтобы я убила Бога, ответственного за это.

Гнев рос внутри меня, но это было больно, и этот гнойник рос с тех пор, как мы покинули Подземный мир. Я не знала почему. Аполлон мог быть моим кровным предком, но он был Богом, а им чуждо сострадание, они как кучка социопатов, но все равно было очень больно.

Это очень ранило.

Потому что, в конце концов, я была и львом, и овечкой, я бы зарезала, а затем на убой. Аполлон не сказал этого, но я видела, что он не сказал.

— Мы не можем рисковать, или наступят новые разрушения, Александрия. Тысячи невиновных людей умерли, и может быть еще больше. И даже если мы остановим Первого, это случится снова.

Он положил руку мне на плечо, она была тяжелая.

— Мы не можем убивать друг друга. Нам нужен тот, кто может убить нас. Нам нужен Убийца Богов — нам нужна ты.

Я смотрела на него ошеломленно.

— Ты не хочешь, чтобы я убила Сета, итак.

Он фыркнул.

— Большую часть времени я хочу этого, но ты должна забрать его силу, и он должен быть жив для этого, мне нужно, чтобы ты была в состоянии его победить и забрать силу себе.

Мои руки сжались в кулаки, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не схватить его за его золотые локоны и не вырвать их.

— Все это время ты лгал мне.

— Нет, я не лгал.

Он даже не моргнул.

— Чушь! Ты говорил мне перед Пробуждением, что хочешь, чтобы я убила Сета. Ты знаешь, за виноградной содовой и тортом Человек-паук.

— Я хотел, чтобы ты убила Сета, но это не все, что мне нужно.

Моя челюсть упала.

— Это даже не логично!

— Я не знал точно, что есть способ забрать у него силу, — сказал он спокойно.

— У меня были подозрения. Также думала и моя сестра, но мы не были уверены. В любом случае, нельзя позволить ему забрать твою силу. Если ты не сможешь победить его, тогда ты будешь должна убить его.

Аполлон это так запросто сказал, будто просил меня сходить в магазин и купить Хрустящие Читос, а если их не будет в наличии, то взять Читос Воздушные. Безумно.

— Я не хочу, чтобы все заканчивалось так, как ты опасаешься, но это единственное, что я могу сделать, чтобы остановить других.

— Да, после того как я достану этого Бога — если мы выясним, кто это — велика вероятность того, что Боги повернуться против меня, так, как я угроза. И я уверена, что у них есть нужные члены Совета, верно? Если, даже, я ничего не сделаю, они будут судить меня за преступления, которые я не совершала.

Снова была долгая чертова пауза, и затем он сказал.

— Все умирают, но, в конце концов, важно за что умереть, Александрия.

Боги, часть меня — огромная часть меня — хотела ударить Аполлона по яйцам, но я сдержалась. Как бы мне не хотелось, я сдержалась. Возможно, поэтому я не кинулась на него. Потеря одной, может двух жизней стоит спасения миллиардов. Я могла понять, что, если быть полностью беспристрастным, я, возможно, поддержала бы это.

Но это была я.

Это могу быть я.

Слишком много надо было проглотить. Что-то мешало даже начать, я чувствовала себя слишком эгоистично, но это надо было сделать.

Боги, я еще недостаточно взрослая, чтобы принимать такие решения.