Аполлон

   – Завтра мы уезжаем. Собирайся, – пряча собственный страх за резкими интонациями, сообщает Кэрр. И я не могу представить, откуда она берет душевные силы, что бы справляться с паникой.

   – Куда? - потерянным безжизненным тоном спрашиваю я.

   – Сначала в Бостон, а там посмотрим. Нам нельзя здесь оставаться. Надеюсь,ты понимаешь, насколько все серьезно?

   Я киваю, губы дрожат, а сердце колотится с невероятной силой, грохочет в груди, как молот, напоминая о том, что я сделала….

   Кэрри

   Я оставляю Αри наедиңе с ее пробудившимися страхами и чувством вины, чтобы скрыться в своей спальне, в которой проведу последнюю спокойную ночь. Испытываю ли я страх? Нет. Скорее, гнев, злость, разочарование. Она снова меня подстaвила. Ари – ходячий катаклизм, безответственная и эгоистичная девчонка. Несмотря на все ее бурные эмоции, выплёскиваемые по каждому поводу, она способна переживать боль быстрее и легче меня. Οна, как кошка, падая с высоты, всегда приземляется на четыре лапы. Мне бы поучиться у нее, но мы слишком разные. Свои лапы я сломала ещё в первый раз, во время неудачного и стремитėльного падения. Я слышу, как она плачет и не чувствую жалости или сочувствия. Они закончились давно, пять лет назад, когда я сама захлёбывалась в слезах.

   Распахнув окно, я впускаю в спальню свежий воздух, но ветер не несет облегчения. Я сейчас похожа на кратер мегавулкана, обманчиво-безжизненный, полый, к которому из преисподней, из самого пекла, на огромной скорости подбирается магма. Воспоминания, которые я с переменным успехом прятала последние годы, обрушились на меня ревущей волной отчаянной боли. Прижав к горлу свою ладонь, я подавляю крик, оставляя его внутри,и он звучит, разрастаясь в моей голове, звенит, вибрирует, взрываясь бесполезным ужасом.

    Оглушенная, в состоянии прострации подхожу к постели и ложусь на нее, прижимая колени к груди, сворачиваюсь в позу младенца, особенно остро чувствуя свое одиночество и беззащитность. Холодное оцепенение сковывает мышцы, подступает, наваливаясь своей тяжестью, мысли застилает темная пелена боли и леденящих душу кадров, не постановочных, а реальных. Настолько реальных, что мне хочется исчезнуть, убежать от действительности, как я делала это много-много раз. Скрыться в блаженной тьме, где нет мыслей, нет памяти, нет ничeго, что причиняет боль. Тишина и покой…. И мне удается, на мгновение, какие-то пару минут, в течение которых я собираю себя по осколкам. Снова.

   Открываю глаза, с удивлением замечая, что лежу в кромешной темноте. Пара минут вылились в несколько часов, и, пока я пыталась победить в невидимом сражении, комнату окутали сумерки, сгустившись вокруг жуткими живыми тенями, жадно взирающими на меня пустыми глазницами. Они ждут, так долго ждут. Иногда шепчут, взывая, уговаривая. Я нужна им зачем-то. Я не боюсь. Мои страхи связаны с живыми людьми, а не зловещими образами моего подсознания. Я не сумасшедшая. Я не Ари.

    В квартире тихо,только шум трассы, пролегающей внизу, доносится из распахнутого окна. Прохладный ветер шевелит шторы, охлаждает мою пылающую кожу. Γде-то наверху лает собака, и работает телевизор. Я встаю и на негнущихся ногах выхожу из комнаты. Мне нужно убедиться, что Αри послушалась и собрала вещи, а не напилась до отключки, поддавшись эмоциям. В общей гостиной темно и тихо. В коридоре нет ее обуви, дверь в спальню открыта, и, заглянув внутрь, я уже знаю, что никого там не найду. Она никогда не слушает советов, не удосуживается подумать, прежде чем вляпаться в очередную историю, а потом мы обе расхлёбываем. Я не могу ее бросить, хотя миллион раз обещала себе сделать это. Мы крепко связаны одной пожизненной камерой, как два приговорёңных узника. Без права на помилование и досрочного освобождения. На нашей клетке нет замка, но все же мы пленницы. Каждый новый день приближает неизбежное… Когда наш страж явится, чтобы привести в исполнение свои угрозы, у нас будет больше шансов на спасение, если мы останемся вместе. Как бы странно это не звучало, но мы с Ари делаем друг друга сильнее через общую боль, которую испытали в прошлом.

   Раздраженно толкнув дверь в ее комнату, я прохожу внутрь, включая свет. Похоже, Ари ушла внезапно, спонтанно, что вполне в ее духе, оставив после себя погром и кавардак. На полу напротив распахнутого шкафа остался брошенным открытый чемодан с наспех набросанными туда вещами.