«Аполлон-8»

Парашют «Зонда» раскрылся вовремя, скорость снижения планово снизилась. Затем, всего в 5300 м от поверхности – после 400 000 км пути – корабль сделал то, что должен был сделать только после приземления на казахстанской территории: он отстрелил парашют. Теперь спасти корабль оказалось невозможно, и будь на борту космонавт, уберечь его не удалось бы. Рухнув на Землю, многотонный мертвый «Зонд» наполовину зарылся в грунт.

На следующий день в здании ЦНИИ машиностроения главный конструктор системы наведения «Зонда» Николай Пилюгин собрал своих инженеров и задал им головомойку.

– Наконец-то все системы по Л1 в полете вокруг Луны сработали без замечаний, – кричал Пилюгин, – а вы у самой Земли умудрились отстрелить парашют и разбили спускаемый аппарат. А ведь ходили разговоры, что запустим вот-вот на Л1 человека!

Инженеры объяснили, что причиной оказалась утечка воздуха из корабля. Утечка, возникшая из-за неисправного резинового уплотнения, сбила с толку приборы, считывающие уровень атмосферного давления и передающие информацию системе, которая управляла парашютом и следила, чтобы его стропы перерезало строго в нужный момент. Инженеры заверили Пилюгина, что проблема устранима. Однако не было гарантии, что «Зонд» удастся запустить вовремя, обогнав наступающих на пятки американцев. И они не смогли убедить его, что какая-нибудь новая проблема не погубит следующий «Зонд».

Озадаченный и отчаявшийся, Пилюгин только покачал головой и повернулся к Константину Давыдовичу Бушуеву, своему эксперту по динамике полета.

– Константин Давыдович, – спросил он, – нам хоть скажи, почему после такого хорошего полета спускаемый аппарат разбили?[33]

Глава 9

Линдону Джонсону не обязательно было знать имена всех 142 гостей, приглашенных на торжественный ужин в парадную столовую Белого дома 9 декабря 1968 г., – ему хватало и того, что народу будет много и всех придется веселить. Толпа, собирающаяся за столом, никогда не тяготила Джонсона, общаться с публикой не составляло труда, но вот веселить людей у него не слишком получалось. Этим он отличался от Кеннеди с его подмигиваниями, огоньком в глазах и жизнерадостными пикировками. Пресс-конференции Кеннеди походили на коктейли в элитных университетах: сплошь остроумие и задиристые реплики. Для Джонсона же, по крайней мере в последнее время, они стали чем-то вроде слушаний в подкомитете Конгресса, когда за одним вопросом о войне следовал другой вопрос о войне, за ним третий, так что Джонсон все больше походил на уклончивого свидетеля, которого разбирает по косточкам целая команда прокуроров.

Однако нынешний вечер обещал быть триумфальным для Джонсона, и в кои-то веки недостатка в смехе не будет. Впрочем, на приемах в Белом доме по-другому и не случалось: если ты президент, то каждую твою шутку встречают смехом. Для Джонсона эта привилегия истекала через 42 дня: 20 января его место в Овальном кабинете займет Ричард Никсон, который с небольшим перевесом победил Хьюберта Хамфри в президентских выборах месяцем раньше.

Джонсон твердо намеревался сделать вечер удачным, и все к тому шло. Ужин давался в честь НАСА в целом и астронавтов программы «Аполлон» в частности, и в особенности был посвящен троим из них – Фрэнку Борману, Джиму Ловеллу и Биллу Андерсу. После ужина всей троице предстояло попрощаться с женами и отправиться прямиком на мыс Кеннеди: там, в специальной гостинице для экипажей, они останутся до утра 21 декабря, когда придет время отправляться к Луне.

На ужине присутствовали еще 20 астронавтов, из которых все, кроме четверых, слетали в полет хотя бы однажды. В глазах большинства остальных, не принадлежавших к НАСА гостей эти заслуженные люди имели незримый магический ореол, свойственный исключительно космическим пилотам. На ужине помимо них присутствовали Джеймс Уэбб и Вернер фон Браун, а также Курт Дебус – директор Космического центра на мысе Кеннеди. Все трое стали неотъемлемой частью комплекса программ, которые позволили запустить астронавтов в космос, однако сами они в космосе не были, поэтому никакого ореола не имели и никогда не могли бы иметь.

Из некосмических деятелей лишь один в зале обладал неким подобием такого сияния – Чарлз Линдберг, который некогда первым в одиночку перелетел Атлантический океан. Сейчас, в 66-летнем возрасте, Линдберг живо интересовался полетом «Аполлона-8» и планировал приехать на космодром, чтобы посмотреть на запуск. Даже астронавты относились к нему с почтительным вниманием. На таком мероприятии, где главными героями были авиатор и астронавты, остальные гости – вице-президент Хамфри, правительственные чины, сенаторы и члены палаты представителей – выглядели безликой массовкой.