Апологеты. Защитники Христианства

Новые указы против христиан вышли спустя 50 лет после Траянова, в царствование Марка Аврелия (161–180), и опять от государя, составлявшего украшение римского престола и в правительственном, и в общечеловеческом смысле. Как правитель, Марк Аврелий, снискал себе любовь подданных, благодарных ему за свое благоденствие, так что к нему установились самые теплые, как бы родственные отношения: юноши называли его отцом, взрослые – братом, а старики – сыном. Как человек, он и сам по себе и по своим убеждениям был олицетворением доброты и гуманности. Однажды он воскликнул: «Ничего на свете я так не желаю, как оживления многих мертвых, а не присуждения к смерти живых». И однако, этот гуманный и любвеобильный государь был самым жестоким гонителем христиан. И, как человек глубоко верующий в языческих богов, и как философ стоик, убеждения которого диаметрально расходились со многими пунктами христианского вероучения, и как государь близко принимавший к сердцу интересы государства, Марк Аврелий должен был гнать христиан, отрицавших язычество, установлявших принципы, противные стоической философии, и оказывавших активное или пассивное противление государственным законам. В его царствование были изданы самые строгие указы против христиан, которые апологет Мелитон называет варварскими по жестокости. По этим указам, правительство приказывало не только хватать христиан, заявивших себя таковыми, но и отыскивать их, если они скрывались. Доносы не только дозволялись, но и поощрялись, и доносчики, по словам Мелитона, получали себе вознаграждение из конфискованного имущества обвиненных. Чтобы заставить христиан отречься от христианства, были введены жесточайшие пытки. Даже отрекшихся от христианства заключали в темницы и подвергали мучениям, руководствуясь общественною молвою о пороках и преступлениях христиан, совершаемых ими в своих молитвенных собраниях.

В половине третьего века противохристианский указ был издан императором Декием (249–251). Он старался оживить политику Траяна (в честь последнего он принял имя Траяна), потому и гонение на христиан входило в его политическую программу. Прекрасную характеристику отношения Декия к христианству дает св. Киприан. По его словам, Декий с большим спокойствием духа мог перенести появление соперника по императорской короне, чем поставление на кафедру нового епископа в Риме. В планы Декия Траяна входило или обратить христиан в язычество, или совсем уничтожить их. Поэтому, на основании его указа (250 г.), христиан отыскивали повсюду и заставляли отрекаться от христианства, причем не довольствовались словесным отречением, а требовали в подтверждение его фактически выразить свое уважение языческой религии – через принесение жертвы. Отказывавшихся от этого или заявивших себя христианами подвергали пыткам и делали посмешищем толпы, а когда и эти формы увещания не действовали, предавали казни. Уничтожение церкви входило в политическую программу каждого государя, который заботился о благе империи и надеялся восстановить прежнее величие Рима.

Трудно представить себе, что должны были перенести христиане в эти тяжелые времена гонений. Мучители были неистощимы в изобретении пыток и мук, чтобы заставить христиан отречься от своих убеждений. По словам Евсевия, мученики рассекаемы были бичами до самых глубоких жил и артерий, так что открывались взору даже внутренности; под них подстилали морские раковины и острые осколки; им растягивали ноги на деревянных колодах; их сажали на горячее железо, или прикладывали его к самым нежным частям организма; сажали в убийственные темницы, морили голодом, жгли на кострах, отдавали на съедение диким зверям и т. д. Иногда даже сами мучители утомлялись мучить и посредством смертной казни полагали конец мучениям. Христиане сделались почти неизбежною принадлежностью цирков, где на них выпускали толпу диких зверей, и народ приходил в восторг, видя, как голодные звери терзают беззащитных. Ни возраст, ни пол, ни звание, ни состояние не спасали от мук. Одного имени христианина было достаточно для того, чтобы к человеку, называвшемуся христианином, применялись всевозможные жестокости.