Апологеты. Защитники Христианства

Истина, наконец, перед ним открылась. Ему попали в руки книги Св. Писания, которые произвели на него глубокое впечатление «по простоте их речи, безыскусственности писателей, удобопонятности объяснения всего творения, предведению будущего, превосходству правил и, наконец, по учению об этом едином Властителе над всем» (там же). К этим книгам расположило его и то, что они гораздо древнее всех памятников эллинской образованности. Затем Татиан увидел высоконравственную жизнь христиан, чуждую всего суетного (гл. 11) и основанную на единомыслии и согласии с верою (гл. 26 и 32), оценив по достоинству целомудрие и возвышенный характер христианских женщин (гл. 33 и 34) и особенно был поражен готовностью христиан бестрепетно умирать за свои религиозные убеждения (гл. 4). Все это вместе взятое убедило его в превосходстве христианства перед язычеством, и он обратился к «варварской мудрости» христианства, по всей вероятности, в том же Риме, где в нем особенно сильно назрела нужда в новой лучшей религии. В Риме Татиан познакомился с св. Иустином, сделался его учеником (Св. Ириней Лионский. «Против ересей», 1, 28), вошел с ним в особенно близкие отношения и вместе с ним терпел одинаковые преследования от их общего врага, философа Кресцента («Речь протиа эллинов», гл. 19). По примеру своего учителя, он также сделался проповедником и защитником христианства. Есть основание думать, что он преемствовал Иустину в должности учителя в основанной последним в Риме богословской школе; по крайней мере, известно, что Родон, один из христианских писателей, учился в Риме у Татиана (Евсевий. «Церковная история», 5, 13).

После мученической смерти Иустина Татиан удалился на Восток, в Сирию, и здесь увлекся гностицизмом. О дальнейшей его судьбе нет никаких известий. Время его смерти предположительно определяется 175 годом.

Из многих сочинений, приписываемых Татиану Евсевием, Иеронимом и Климентом Александрийским до нашего времени дошла одна только, бесспорно принадлежащая ему, написанная в православный период его жизни, апология под заглавием: «Речь против эллинов». В ней апологет доказывает превосходство христианства перед язычеством по веро– и нравоучению и по степени древности происхождения, причем о христианстве говорит кратко, тогда как о ненормальностях язычества трактует очень подробно, так что в ней полемический элемент значительно преобладает над апологетическим. К особенностям этого труда Татиана относятся – крайняя несистематичность изложения и слишком беспощадная критика язычества, в том числе и языческой философии, к которой его предшественник и учитель относился с большим уважением, находя в ней проблески Божественной истины. Резкость и односторонность суждений Татиана объясняется его восточным увлекающимся темпераментом.

Речь против эллинов

Не будьте, эллины, враждебно расположены к варварам[9] и не питайте ненависти к их учению. Ибо, какое из ваших учреждений получило начало не от варваров? Астрономию изобрели вавилоняне, магию персы, геометрию египтяне, письмена финикияне. Тосканцы изобрели пластику; летописи египтян научили вас составлению историй. Тирренцы изобрели игру на трубе, писать письма выдумала, по свидетельству Гелланика, женщина, некогда бывшая царицею персов, которой имя было Атосса (гл. 1).

Что хорошего приобрели вы от философствования? Аристипп, ходивший в пурпурной одежде, согласно своему убеждению, вел распутную жизнь. Аристотель, который неразумно положил предел Провидению и ограничил счастье теми предметами, которые ему нравились вопреки долгу наставника, слишком льстил Александру, забывши, что он еще юноша. По учению Аристотеля, не могут быть счастливы те, которые не имеют ни красоты, ни богатства, ни здоровья телесного, ни знатности (гл. 2). Нечего также слушать и Зенона, который учит, что Бог есть виновник зла и пребывает в нечистых местах, в червях и в делающих непотребное. Посему не должны привлекать вас торжественные собрания философов, которые вовсе не философы, которые противоречат сами себе и болтают, что каждому придет на ум (гл. 3).