Апология Авена (СИ)

Я хочу вернуться к толпе, подтверждающей твою правоту и дающей веру в себя. Главное в толпе даже не это - толпа (своя) спасает от страха. Страха перед жизнью, которая непонятна и враждебна (так как не оценила). Это такой юношеский страх, зарождающийся во дворе и сбивающий в стаи. Чем страшнее в детстве был двор, тем больше эта стая нужна. И это у Прилепина описано очень четко - Саше Тишину очень неуютно в мире. Одиноко и неуютно. Он не знает, как себя вести. Не только в Риге, но и в родной стране - в кафе, в супермаркете, в поезде. Как сейчас говорят, полное отсутствие коммуникативных навыков. Совсем другое дело - своя тусовка, друзья, соратники. Тут Саша расслабляется, появляется способность говорить, рассуждать о жизни (не важен уровень этих рассуждений, главное - явно исчезающая скованность). И пусть бы, если им от этого хорошо, сбивались юноши в стаи. Проблема в том, что это очень агрессивные юноши. А в толпе агрессия одного многократно увеличивает агрессию другого, агрессию всей толпы. Синергия, одним словом. Агрессия становится смыслом объединения. И, естественно, появляется оружие. Которое, как известно, рано или поздно стреляет. (Поиск и захват оружейного арсенала у Прилепина - важный элемент интриги.)

Я, кстати, вовсе не склонен отождествлять автора с героем его романа, хотя симпатии Прилепина к Саше Тишину достаточно очевидны. Точно так же, как маленький старикашка Фрейд не был половым гигантом, а лепивший в своих рассказах немногословных мачо Хемингуэй был по жизни словоохотливым, рефлексирующим интеллигентом, Захар Прилепин (которого я в глаза не видал) мне не представляется товарищем Камо или, на худой конец, Дзержинским. Скорее вполне себе мелкобуржуазным литератором, страстно желающим успеха и пристально вглядывающимся в буржуазный мир на другой стороне улицы. Постоянный эпатаж автора и, реже, его героя - простейший способ привлечь к себе внимание этого мира, а вовсе не отказ от него.

Скрытая мелкобуржуазность левых (в молодости) политиков, в общем, дело обычное. Вырастают, моются, надевают пиджак и легко вписываются в критикуемый ранее истэблишмент. Достаточно вспомнить хотя бы Кон-Бендита или Йошку Фишера - лидеров движения 1968 года в Париже. Так что вроде бы ничего страшного, все нормально. Нормально, однако, не все. Эти западные левые никогда не говорили того, что вещает в романе Саша Тишин. Цитирую дословно: «Партия говорит нам: русским должны все, русские не должны никому. Также партия говорит нам: русским должны все, русские должны только себе». И еще цитата: «Сейчас насущно одно - передел страны, передел мира - в нашу пользу, потому что мы лучше». Тут уже студенческими волнениями может не кончиться, тем более что оружия много и опыт боевых действий есть. (Прилепин, спасибо ему большое, несмотря на такие цитаты, пытается откреститься от животного национализма. В романе есть положительный герой - еврей Лёва. Он ничего, конечно, не понимает, но не гад. Одним словом, даже еврей может быть хорошим человеком. Очень успокоил.) Я вот думаю, может, кто запускает в нашу страну вирусы самоуничтожения и разрушения границ? Мой близкий товарищ академик медицины Чехонин говорит, что есть такие методы влияния на массовое сознание - микроволны, газы без запаха…

Самая талантливая история, рассказанная Захаром Прилепиным в романе, - история о гибели мотоциклистов в его (точнее, Тишина) родном селе. В хрущевское время впервые после десятков лет издевательств и нищеты появились в деревне деньги. И родители, желая наконец-то побаловать своих сыновей, стали покупать каждому по мотоциклу. Но дорог нет, опыта тоже, и стали эти мотоциклисты биться. Насмерть. Каждую неделю. Но никто не перестал покупать мотоциклы. И никто не построил дорог. Просто бились и бились. Пока почти никого из молодых не осталось. Ну разве это не болезнь, не вирус? Правда, понимая это, Прилепин, кажется, не понимает, что для России озвучивание лозунга «Русским должны все» не менее гибельно.