Апология Чистого Разума

Между вскрытием реликтовика и исчезновением Сервантеса есть определенная взаимосвязь, я это чувствую. И то, и другое произошло внезапно и одно время. Словно попытка снять плащ с реликтовика привела к его внезапной гибели, а сам плащ обвился вокруг своего нового владельца. Как живой.

Перекинувшись на нового владельца, плащ зашился сам собой. А прежнее тело реликтовика перестало поддерживаться в целостности за счет второй способности. Похоже на эффект бессмертной жизнедеятельности, если я даю правильное определение.

Итак, если собрать все до кучи, то Сервантес попытался снять плащ с реликтовика. Плащ ожил и сам перекинулся на нового владельца. Сервантес заулюлюкал и исчез под эффектом невидимости, а это буквально поведение и способности прежнего реликтовика».

Поразмыслив еще некоторое время, Актеон пришел к единственному верному выводу:

«Выходит, что Relicto Morten — это далеко не человек, который владеет плащом-реликтом. Наоборот, это плащ-реликт, который завладевает людьми».

Спустя несколько часов, после обеда, боцман предупредил весь экипаж каравеллы, что в ближайшее время капитана Актеона тревожить не стоит. Нарушать табу никто бы не осмелился. Если тому было дорого его офицерское звание в Легионе.

Расслабленно откинувшись в кресле, Актеон отпустил мысли и погрузился в темноту. На протяжении десяти минут сон втягивал его все глубже и глубже, словно по крутой спирали в глубокую бездну. Сознание отходило на задний план, а подсознание окуналось в черную эмульсию.

Наконец, Актеон предстал перед пятью Избранными. Он стоял в боевом облачении под лучом белого света. Доспехи поблескивали и выглядели настолько идеально, насколько могли выглядеть в принципе. Вокруг его окружала непроглядная тьма и величественно развешанные фиолетово-золотые знамена Магистрата. Судя по голосам Избранных, из темноты говорили настоящие исполины. И каждая фраза сопровождалась, вибрациями, подобно разводам на поверхности воды.

По обычаю, начал Актеон:

— Актеон Сельвийский приветствует вас, Верховный Совет Избранных! — и отсалютовал, стукнув по груди кулаком и убрав предплечье другой руки за спину.

В ответ раздалось утробное гудение — значит, пятеро гигантов проснулись. Полотна знамен слегка колыхнулись.

— Я прибыл к вам, чтобы доложить о результатах миссии в Китовом Чреве.

— Мы. Ждали. Тебя, — заговорил Первый. Голос его был тяжелый, давящий и древний.

— Докладывай, — Второй звучал звонким баритоном. Казалось, в каждом его слове скрывался упрек или насмешка.

— Как вы приказали, отряд Иностранного Легиона под моим командованием устроил переполох в Китовом Чреве. Население оживилось, и теперь весь Китовый Грот бурлит, словно кипящая кастрюля.

Действия Актеона в Китовом Чреве преследовали ещё две другие цели, помимо захвата Relicto Morten. Магистрат не только помогал моровскому королю, но и следовал своим тайным планам.

— По моим ожиданиям, — продолжил Актеон, — реакции осталось ждать недолго. Через пару дней, как вы и рассчитывали, еретики Культа Боли разбегутся из Китового Чрева. Останется лишь прихлопнуть их по отдельности, как тараканов. Моровскому королю нет до этого дела, и он вряд ли узнает о нашей помощи. А еретиков скоро станет меньше.

Затем, Актеон затронул цель, которая вообще не относилась к поимке Relicto Morten:

— Из-за суматохи сходка мадориплемени Ирокезов сорвана. Между ними вбит клин недоверия, и вскоре трещины в их отношениях расползутся намного шире.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — отозвался Второй. — Ожидания не всегда дружат с реальностью.

— Не будь так скептичен, мой друг, — Третий, женский, голос был тягучий и гнусавый. — Если мы доверяем нашему поборнику Магистрата, то должны доверять и его мнению, ведь так?

— Да. Это. Так.

— Тогда, Актеон, будь так любезен, посвяти нас в детали.

Актеон в красках пересказал, как вламывался в дома и предлагал мнимую награду за поимку Relicto Morten.

— Неплохо ты это провернул, — сказал Второй, — только кое-что да упустил. Обманом ты подрываешь репутацию Магистрата в глазах простого народа. «Подумаешь, деревушка на краю света» — ты так рассуждал?

— Я…

— Не стоит излишне критиковать нашего подчиненного, друг мой сердечный. Он справился на твердую четверку и заслужил поощрения. Ты молодец, — добавила она, обратившись к капитану, — Актеон Сельвийский.

— Покорнейше благодарю.

— Хватит. Слащавых. Любезностей. Ты наши глаза и уши. Но отнюдь. Не единственные.

— Приму за честь служить вам, Верховный Совет Избранных, а также надеюсь на поддержку Магистрата в сложных делах.

В ответ раздался одобрительный гул.

— Это все? — вальяжно поинтересовалась Третья.

— Нет, не все.

Она произвела вибрацию, которое можно было трактовать как легкое удивление.

— Ту-туру-туру-у! — вдруг раздался ребяческий голос Четвертого. Актеон так до сих пор и не понимал, какого пола эта сущность. Но спрашивать подобное ему не позволял пиетет перед Избранными. Ясно одно: Четвертый довольно юн. — Здрасте, братья и сестры.