Апология капитализма

Ни один общественный строй не может простоять долго, не имея под собой прочного нравственного основания. Представьте себе великолепный небоскреб, построенный на зыбучих песках: пока люди в поте лица надстраивают сотые и двухсотые этажи, десятый и двадцатый засасывает грязь. Такова история капитализма, его шаткого положения, его попытки стоять прямо на фундаменте альтруистской морали.

Однако либо то, либо другое. Если одурманенные, ослепленные чувством вины защитники капитализма этого не понимают, это хорошо известно двум последователям альтруизма — коммунизму и католичеству.

Поэтому примирение между ними не должно удивлять. В конце концов, разница заключается в вещах сверхъестественных; здесь же, на земле, их объединяют три ключевых элемента: общая мораль — альтруизм, общая цель — установление насильственной власти, и общий враг — человеческий разум.

Найдется и прецедент их стратегии. На выборах в Германии в 1933 году коммунисты поддерживали нацистов под тем предлогом, что потом они поделят между собой власть, но сначала им нужно уничтожить общего врага — капитализм. В наши дни католичество вполне может войти в сговор с коммунистами, под тем предлогом, что потом они поделят между собой власть, но сначала нужно уничтожить общего врага — личность, заставив человечество объединиться и подставить единую шею их удавке.

Недаром энциклику с восторгом приняли коммунистические партии во всем мире. По свидетельству «Нью-Йорк Таймс» от 30 марта 1967 года, «Л'Юманитэ», газета французской коммунистической партии, писала, что энциклика «"подчас берет за душу" и "весьма конструктивно выявляет зло капитализма, на которое давно обращали внимание марксисты"».

Те, кто не понимает, как важна нравственная уверенность в себе для человеческих взаимоотношений, вряд ли смогут оценить сардонически нелепый отрывок из той же статьи: «Однако французские коммунисты весьма сожалеют о том, что Папа Римский не смог отделить богатые коммунистические страны от богатых капиталистических стран, когда осудил неравномерное распределение стран "имущих" и "неимущих"».

Таким образом, богатство, полученное силой, — законная собственность, в отличие от богатства, полученного в процессе производства; мародерство — нравственно, а производство — нет. Представитель мародеров возражает против порицания богатства, которое содержится в энциклике, а представители производителей лебезят, уклоняются от ответа, терпят оскорбления и обещают отдать свои богатства. Если капитализм не переживет этих дней, то такое зрелище покажет, что он недостоин выживания.

В редакторской статье «Нью-Йорк Таймс» от 30 марта 1967 года энциклику называют «в высшей степени продвинутой в вопросах экономической философии», прибавлял: «Она сложна, всеобъемлюща и глубоко проникает в суть вопроса...» Если под «продвинутой» редактор имеет в виду, что энциклика разделяет постулаты современных «либералов», с ним можно согласиться, с той лишь оговоркой, что «Таймс» не замечает, куда направлен этот прогресс. Не энциклика достаточно «продвинута» для двадцатого века, а «либералы» повернули назад, к четвертому.

«Уолл Стрит Джорнел» от 10 мая 1967 года пошел дальше. В нем говорится, что папа имел в виду совсем не это. Энциклика, предполагают они, — лишь недоразумение, порожденное заговором ватиканских переводчиков, которые специально дали неправильное толкование идеям папы при переводе его труда с латыни на английский. «Конечно, может быть, Его святейшество и не рассыпает комплименты свободной рыночной системе, однако он и не имеет в виду того, что приписывает ему английский перевод».

Скрупулезно сопоставив латинские предложения и их официальные и неофициальные переводы на английский и столбики казуистического буквоедства, «Уолл Стрит Джорнел» пришел к выводу, что папа порицает не капитализм, а только «некоторые мнения» о капитализме. Какие мнения? Согласно неофициальному переводу, 26-й абзац энциклики гласит: «Но при новых условиях неизвестным нам образом в человеческом обществе появились некоторые мнения, согласно которым выгода рассматривается как основной стимул экономического прогресса, свободная конкуренция — как высшее правило экономики, частная собственность на средства производства — как абсолютное право, которое не приемлет ни ограничений, ни долга перед обществом ...»

«В латинском варианте, — читаем мы в статье, — папа Павел VI признает трудности... сопутствующие развитию "некоторых видов капитализма". Однако вину за это он возлагает не на "всю жалкую систему" (другими словами, капиталистическую), а на некоторые искаженные представления о ней».

Если ратовать за выгоду как основной стимул, свободную конкуренцию и частную собственность — значит «искажать» представление о капитализме, в чем же тогда заключается капитализм? Об этом — ни слова. Как же тогда «Уолл Стрит Джорнел» определяет капитализм? Об этом — опять ни слова. Что же нам называть «капитализмом», если все его основные характеристики вычеркнуты? И об этом ни слова.