Апология Мэнсона. Об убийствах, конце света, сексе и Семье своими словами

Я почувствовал себя обманутым, когда узнал, какими богатыми и знаменитыми были жертвы, потому что ребята скрылись с места преступления, прихватив всего лишь меньше сотни долларов наличными. Позже в новостях сообщили, что полиция обнаружила в доме кучу наркотиков, и я вновь почувствовал недовольство, досадуя на то, что ни я, ни ребята не обыскали дом как следует, чтобы унести с собой ценности и наркотики. Что бы я ни чувствовал, осмысливая события прошлой ночи, в любом случае это были не угрызения совести и не жалость. Потом наедине с собой я посмеивался над теориями и домыслами полиции и журналистов, высказывавших предположения насчет возможных мотивов убийств, но был разочарован тем, что никто не связывал эти убийства со смертью Хинмэна. Пока расползались слухи, а полиция чесала в затылке, я рисовал в своем воображении еще одну ночь, которая должна была еще больше запутать дело и превратить первую ночь в нечто большее, чем просто подражающие убийства: мы обставим все так, будто против белых ведется самая настоящая война.

С Лесли ван Гутен Бобби разъезжал вместе несколько месяцев. Она очень переживала за него и была готова на все, чтобы помочь вытащить его из тюрьмы. Поужинав в тот вечер, Лесли и еще шестеро человек (Текс, Сэди, Линда, Кэти, Кпем и я) втиснулись в старый «форд» Шварца и отправились искать новых случайных жертв. Их должно было быть так много, чтобы их смерть ужаснула не только окрестности, но и весь мир.

Все мы закинулись средней дозой кислоты: этого не хватило бы для того, чтобы захотеть сигануть с крыши или выскочить на дорогу перед несущейся навстречу машиной, но было достаточно, чтобы почувствовать себя непобедимыми, ощутить, что мир целиком наш и что нет ни «хорошо», ни «плохо». Мы были свободны от чувства вины. Пока мы искали подходящее место, для того чтобы продолжить сеять страх и панику, мы вовсе не были напряжены, а пели и смеялись, похожие на компанию, которая могла ехать развлекаться на вечеринку.

В ту ночь мы много наездились. Стартовав с ранчо, мы прочесали долину Сан-Фернандо, Санта-Монику, западный Лос-Анджелес, Голливуд, Пасадену и все, что попадалось по пути. Мы останавливались несколько раз, чтобы проверить дома и жильцов. На разведку ходил я. В основном мы обращали внимание на дома, выдававшие богатство хозяев. Первые два осмотренных мною дома были ближе к «среднему классу», поэтому я велел ребятам ехать дальше. В одном месте я попросил остановиться перед какой-то церковью. Когда я начал вылезать из машины, Линда спросила удивленным голосом: «Разве мы собираемся убивать священника?» — «Вы — нет, а я — да, — ответил я. — Да и вообще — чем священники лучше других? Они едят, испражняются и лгут точно так же, как мы с вами». На самом деле я остановил машину просто потому, что хотел отлить. Но чтобы Линда понапрягалась еще пару минут, я подошел к боковой двери церкви, незаметно справил нужду и постоял там чуть-чуть. Вернувшись в машину, я сказал ребятам, что священнику повезло: никто не ответил на мой звонок в дверь.

После двух часов безрезультатной езды я подумал о районе рядом с Гриффит-парком. Как-то давно мы отрывались на вечеринке у какого-то парня в тех краях. Это был довольно дорогой райончик, и дома там были приличных размеров. Кое-кто из ребят узнал дом, где мы были, и вновь прозвучало:

«Мы же не собираемся здесь». — «Нет, — сказал я, — я думаю о доме на той стороне улицы. Ждите здесь, я сейчас вернусь». (В доме через дорогу по адресу Вейверли-драйв, 3301, жили Лино и Розмари Ла Бьянка.)

Я прошел по длинной въездной дороге и заглянул в окно. Я увидел лишь одного человека — крупного мужчину лет сорока пяти, уснувшего за газетой. Довольный, что наконец нашлось место для начала ночной работы, я вернулся в машину за Тексом. Вооруженные, я — пистолетом, Текс — ножом, мы подошли к задней двери. Она была открыта. На пороге нас встретил огромный пес, но, вместо того чтобы залаять или зарычать, он лизнул мне руку. Мы прошли в гостиную. Чтобы разбудить спящего, я слегка ткнул его пистолетом. Открыв глаза, мужчина увидел нацеленное ему в лицо оружие. Со страхом в глазах и с таким же испугом голосом он спросил: «Кто — кто вы такие? Что вы здесь делаете? Чего вы хотите?» — «Просто расслабься, приятель, — сказал я. — Мы не хотим делать тебе больно, только сохраняй спокойствие. Не бойся». Он честно ответил: «Вам легко говорить, но как я могу не бояться, когда вы целитесь в меня из пистолета?» — «Все в порядке, мужик, ничего с тобой не случится, нам всего лишь нужны твои деньги.

В доме еще кто-нибудь есть?» — «Да, моя жена, она в спальне, но не трогайте ее. Я отдам вам все, что у меня есть», — сказал он.