Апология памяти

В подобного же рода «апологии» в свое время нуждался и такой ныне известный музыкант и певец, как Андрей Никольский. Подойдя ко мне как-то на фирме «Мелодия», он подарил мне две кассеты со своими песнями и оставил телефон. Я позвонил ему буквально через пару дней: «Андрюша, я, видимо, запишу целый диск с вашими песнями». Мне так понравились песни Андрея, что я принял активное участие в его дальнейшей творческой судьбе. И на концерте, посвященном моему пятидесятилетнему юбилею, предложил Людмиле Чурсиной и Ирине Мирошниченко составить трио и исполнить песню Андрея «Ах, как жаль». Но Люся по каким-то причинам отказалась, в результате чего и родился наш с Ирой дуэт. Своего рода творческий союз возник и у Андрея с Ириной, благодаря чему она стала исполнительницей многих его песен. Затем я познакомил Никольского с совсем еще молодым Филиппом Киркоровым, который вскоре включил в свой репертуар великолепную песню на музыку и слова Андрея «Я поднимаю свой бокал». До сих пор украшают и мой собственный репертуар такие его песни, как «Подождите, вы уходите», «Тройка серых лошадей», «Как скучаю по тебе, милая, хорошая» и «Славянский базар». Наиболее успешно, на мой взгляд, Андрей работает в русле той фольклорно-жанровой городской песни, того «городского романса», образцы которой донесли до нас Алексей Дмитриевич и Александр Вертинский…

Что касается Филиппа Киркорова, то на моих глазах прошло не только его становление в качестве крупнейшей звезды отечественной эстрады, а, можно сказать, все его детство. Да что там детство, коли знал его родителей еще в ту пору, когда они были даже не женаты! Дело в том, что я поступил в ГИТИС в том самом году, когда будущий отец Филиппа — певец из Болгарии Бедрос Киркоров — учился там на пятом курсе. Иногда к нему заходила совершенно очаровательная девушка такой красоты, что мы все сбегались полюбоваться на нее, как на какое-то чудо. Бедрос тогда уже начинал выступать в Москонцерте, где наибольшей популярностью пользовался его хит на итальянском языке «Луна и море». Мы с ним тогда не были особо близкими друзьями, тем более что он был иностранцем, что в те времена придавало ему в наших глазах особенный шарм. А тут еще рядом с ним такая красивая женщина… Потом они поженились, и через какое-то время у них родился Филипп. Младенцем я его, правда, не помню, но уже в возрасте трех-четырех лет он стал появляться со своими родителями практически на всех наших концертах. А потом, по прошествии нескольких лет, юный Филя вышел на эстраду уже в качестве начинающего певца. В тот же вечер подходит ко мне его мама:

— Ну, Левочка, как тебе мой сын?

— Ты знаешь, — говорю, — по-моему, очень талантливый мальчик. Но думаю, ему совсем не помешало бы заняться спортом, физкультурой, а конкретно — своей пластикой. Уж очень он какой-то неуклюжий, неловкий…

Она смеется:

— Ты слишком много от него хочешь, он ведь еще совсем ребенок, только что закончил Училище имени Гнесиных.

Филипп, надо сказать, очень ярко стартовал, и тому есть объяснение — он с самых малых лет благодаря своему отцу варился в самой гуще артистической кухни. А затем его папа очень мудро указал ему прямую дорогу в Театр-студию Аллы Борисовны Пугачевой.

В то время было модно создавать театры, в результате чего появились Театр Пугачевой, Театр Хазанова, Театр Винокура, Театр Лещенко… Так что Филипп сразу же нашел себе место в эстрадном мире, где Алла Борисовна взяла его под свое крыло. Но невероятно стремительной артистической карьерой Филипп конечно же в огромной степени обязан себе самому. Такую потрясающую работоспособность, неодолимую тягу к профессионализму, жажду покорения все новых и новых творческих высот не часто встретишь у молодых людей, мечтающих о восхождении на эстрадный Олимп.

Но лично меня в Филиппе поражает даже не это, а присущая ему душевная тонкость, человечность, неизменно доброе, уважительное отношение к окружающим. Помню, как меня приятно удивило то, что Филя, прервав свои успешные гастроли, приехал в Москву, чтобы принять участие в концерте по поводу моего пятидесятилетнего юбилея. Был у меня в этом концерте эпизод «Родители и дети», когда я должен был приглашать на сцену Володю Преснякова-старшего с Володей Пресняковым-младшим, Юру Маликова с Димой Маликовым, Иосифа Кобзона с Андреем Кобзоном и Бедроса Киркорова с Филиппом Киркоровым. Все они исполняли для меня свои шлягеры в; качестве юбилейного подарка. Так что Филипп наглядно опровергает в моих глазах расхожее мнение o том, что в мире эстрады нет места нормальным человеческим чувствам и добрым взаимоотношениям. Самое же замечательное, что и Володя, и Андрей, и Дима, и Филипп зовут меня просто «Лева», а не, допустим, «дядя Лева» или «Лев Валерьянович», и мне это очень даже нравится!

Вспоминается один очень трогательный момент, связанный с Филиппом, когда мы с ним, будучи на гастролях в Иерусалиме, заглянули в обувную лавку. И вдруг Филя совершенно неожиданно для меня заявляет, снимая с полки модные кожаные сандалии:

— Левочка, можно мне сделать тебе маленький подарок?