Апология здравого смысла

— Я никого не подозреваю, — возразил Воеводов, — а говорю об элементарных правилах, которые есть в каждом учреждении, в каждом издательстве.

— Это ненужный спор, — примирительно вставил Оленев. — Мы могли дискутировать на эту тему до того, как пропали документы. И никак не после. Теперь нужно понять, кто и зачем их забрал.

— Извините, — сказал Дронго, — а где обычно хранятся новые рукописи? Где вы храните старые, я уже видел.

— В этих шкафах, — показал на шесть больших старых шкафов Оленев, — и на этих стеллажах. Очевидно, вы уже поняли, что должного порядка с хранением рукописей у нас нет. Но так происходит почти в каждом издательстве. А тем более в таком писательском коллективе, как наш. Никто не мог предположить, что рукописи понадобятся нам в качестве свидетельских доказательств возможных преступлений нашего автора.

— Принесите мне вашу копию рукописи, — попросил Дронго.

— Сейчас принесу. — Оленев повернулся и вышел из комнаты.

— Наверно, рукописи куда-то положили и забыли про них, — добродушно заметил Воеводов, — и вообще, не нужно из-за них так нервничать. У Валерия Петровича осталась копия одной из них. И об этом все знают. Значит, рукописи украл не наш сотрудник, который знал о копии, а забрал кто-то из посторонних. Здесь всегда полно разных посетителей, и их могли просто забрать с собой. Мы же не обращаем внимания на папки и сумки наших гостей.

— Не нужно так говорить, — нахмурился Кустицын, — получается, что мы все не заметили, как у нас из-под носа стащили рукописи. Так просто не бывает.

— Еще как бывает, — победно сказал Воеводов, — вы же не всегда находитесь здесь вчетвером. Чаще один или двое редакторов. Это сегодня вы все сюда приехали. А посетителей бывает по несколько человек. Вы могли не заметить.

— Вот он всегда так, — возмутилась Убаева, — готов обвинить нас в чем угодно, лишь бы еще раз подчеркнуть, какой он незаменимый сотрудник и как плохо мы работаем.

— Я этого не говорил, — возразил Воеводов.

Он хотел еще что-то добавить, но дверь неожиданно открылась. На пороге стоял бледный Оленев.

— Она исчезла, — пробормотал он, — рукопись лежала у меня в столе. В моей папке. А сейчас ее нет.

Он вошел в комнату, растерянно глядя на сидевших за столами редакторов. Следом за ним в комнату вошли Кроликов, Сидорин и Фуркат Низами. По их виду было понятно, что они тоже потрясены потерей.

— Как такое могло случиться? — тихо спросил Валерий Петрович. — Я сам положил ее в папку и запер на ключ в своем столе.

— Успокойтесь, — посоветовал Дронго, — вы должны были предположить, что кто-то мог забрать и эту копию после того, как забрали все остальные рукописи. Разве вы сделали только одну копию?

— Нет, — ответил Оленев, — есть еще две. Одна у меня дома, а вторая в сейфе у Феодосия Эдмундовича. Мы с ним решили подстраховаться, но никому об этом больше не сказали.

— Я мог бы спрятать у себя в сейфе, — недовольно заметил Воеводов, — и никто бы ее оттуда не достал.

— Не нужно быть таким самоуверенным, — вмешался Сидорин. Лицо у него побагровело, очевидно, от волнения. И излишнего давления. Фуркат Низами стоял рядом и что-то растерянно шептал.

— Нужно вызвать милицию с собакой, — предложил Кроликов.

— Подожди ты со своей собакой, — отмахнулся Кустицын, — нужно вообще разобраться и понять, что здесь происходит.

Валерий Петрович повернулся и пошел в кабинет директора. Все молча проводили его долгими взглядами.

— Если так пойдет и дальше и рукопись украли у Феодосия, то нужно закрывать наше издательство, — решительно заявил Кроликов. Он мрачно оглядел присутствующих. Его монументальная, мощная фигура выражала скорбь по уже исчерпавшему свои возможности издательству.

— Светляков уйдет первым, — негромко сообщил Веремеенко.

— Конечно, уйдет. А вы вместе с ним. Вы же друзья, — сразу ответила Убаева.

— При чем тут друзья? Мне не нравится работа в подобной обстановке, — заметил Веремеенко. — Нельзя работать в учреждении, в котором пропадают документы.

— Вот-вот, — согласился Кроликов, погрозив неизвестно кому указательным пальцем, — нужно собраться и подумать, как мы будем работать в будущем.

— Давайте успокоимся, — предложил дребезжащим голосом Фуркат Низами, — иначе мы все поссоримся и не будем доверять друг другу.

— Куда уже больше, — развел руками Кроликов, — у нас из кабинета пропадают рукописи.

Дверь снова открылась. В комнату вошел Феодосий Эдмундович вместе с Валерием Петровичем. Он оглядел присутствующих. Строго сказал:

— Дисциплина в последнее время у нас расшаталась, и я прошу всех присутствующих обратить на это внимание. И вообще, отмечать в своих журналах, кто к нам приходит и кто уходит. С завтрашнего дня у входных дверей будет дежурить сотрудник охраны, я уже договорился с Литературным фондом, они оплатят нам охрану. А пока не нужно нервничать, продолжайте спокойно работать. Мы пригласили опытного эксперта, который во всем разберется.

Он повернулся, чтобы уйти. Затем, вспомнив, что не сказал главного, снова обернулся к присутствующим.