Апостол Павел

До того времени только буддизм поднимал человека на такую степень героизма и чистоты. Торжество христианства необъяснимо, если изучать его только с IV века. С христианством случилось то же, что и почти со всеми человеческими установлениями: оно добилось успеха тогда, когда уже стало нравственно падать; оно приобрело официальный характер лишь тогда, когда стало лишь тенью себя; оно получило распространение только по прошествии своей молодости, своего истинно-оригинального периода. Но это не уменьшило его права на награду; оно заслужило ее тремя веками добродетельной жизни, неисчислимой мерой стремления к добру, которое оно внушило. Если подумать об этом чуде, никакая гипербола относительно превосходства Иисуса не покажется несправедливой; он, и только он был вдохновителем, учителем, жизненным принципом своей церкви. Его божественное значение росло с каждым годом, и это было справедливо. Он уж не был человеком Божьим, великим пророком, человеком, посланным и одобряемым Богом, человеком могучих речей и могучего дела. Эти выражения, удовлетворявшие вере и любви первоначальных учеников, теперь сошли бы за очень бледные. Иисус - Господь, Христос, личность всецело сверхчеловеческая, еще не Бог, но уже близко от того. В нем живут, умирают, воскресают; почти все, что говорится о Боге, говорится и о нем. Он уже прямо является своего рода божественной ипостасью, и когда его захотят отождествить с Богом, это окажется просто делом слов, "сообщением наречий", как говорят богословы. Сам Павел, как мы увидим, придет к этому; самые передовые формулы послания к Колосянам содержатся уже в зародыше в более ранних посланиях. "У нас один Бог, Отец, из Которого все, и один Господь, Иисус Христос, Которым все (живет)". Еще несколько слов - и Иисус превратится в творческий Логос; можно уже прозревать самые преувеличенные положения консубстанциалистов IV века.

Идея о христианском искуплении претерпевала в церквах Павла такое же преобразование. Притчи, нравственные наставления Иисусовы были мало известны; Евангелия еще не существовали. Христос для этих церквей не реальное, жившее на земле, лицо; он - образ Божий, служитель небесный, долженствовавший примирить свет с Богом, приявший на себя грехи всего мира; это - божественный возродитель, все воссоздающий заново, а прошлое лишающий значения. Он приял смерть за всех, все умерли в нем для света и должны впредь жить лишь для него. Он был богат всеми богатствами Божества и стал бедным ради нас. Значит, вся христианская жизнь должна быть противоречием человеческой логике; истинная сила - слабость, истинная жизнь - смерть; плотская мудрость - безумие. Счастлив, кто носит в теле мертвенное состояние Иисуса, кто непрестанно подвергается опасности смерти за Иисуса. Он оживет с Иисусом. Он будет взирать на славу его открытым лицом и преобразуется в его образ, поднимаясь непрестанно от славы к славе. Христианин живет, таким образом, в ожидании смерти и в непрестанных стенаниях. По мере того, как внешний человек (тело) разрушается, внутренний (душа) возрождается. За миг скорби ему воздается вечной славой. Что значит ему распадение земной его обители? У него в небе нерукотворная, вечная обитель. Земная жизнь изгнание; смерть - возврат к Богу, она равносильна поглощению жизнью всего смертного. Но это сокровище надежды христианин носит в глиняном сосуде; до великого дня, когда все раскроется перед судилищем христовым, он должен дрожать за себя.

Глава 10. Возвращение Павла в Антиохию - Ссора его с Петром

Контр-миссия, устроенная Иаковом, братом Господним

Между тем Павел чувствовал потребность повидать Сирийские церкви. Прошло три года с тех пор, как он отправился из Антиохии: новая миссия хотя и продолжалась не так долго, как первая, однако, была гораздо важнее последней. Новые церкви, набранные из народов живых, энергичных, приносили к ногам Иисуса поклонение неизмеримой ценности. Павел хотел рассказать обо всем этом апостолам и связать свои церкви с церковью-матерью, образцом остальных. Несмотря на стремление к свободе, он понимал, что без связи с Иерусалимом ничего не выйдет, кроме раскола и разномыслия. Удивительная смесь противоположных качеств, из которых состояла его натура, делала то, что он мог самым неожиданным образом показать сочетание покорности с гордостью, возмущения с подчинением, резкости с кротостью. Предлогом для отъезда Павел взял празднование Пасхи в 54 г. Чтобы сообщить своему решению более торжественный характер и лишить себя возможности изменить свои планы, он обязал себя обетом отпраздновать эту пасху в Иерусалиме. Давая такие обеты, обыкновенно обривали себе голову и обязывались читать известные молитвы и воздерживаться от вина в течение тридцати дней до наступления праздника. Павел простился со своей церковью, обрил голову в Кенхрах и отправился морем в Сирию. С ним был Аквила и Присцилла, которые должны были остановиться в Эфесе, может быть также и Сила. Что до Тимофея, он, вероятно, не оставлял Коринфа или берегов Эгейского моря. Мы через год найдем его в Эфесе.