Апостол Павел

Вера в воскресение составляет важную часть фарисейского учения. В первом веке все члены общин были убеждены в бессмертии души и готовились предстать перед божьим судом после смерти: плохих ожидала «вечная тюрьма», а «для других предусматривалась новая жизнь» [195]. Так просто выраженная позицияфарисеев ясно говорит об их убеждении, что воскресение — это вознаграждение, обещанное праведникам; такое понимание вещей не совсем соответствовало верованиям современников Савла. Апокалипсическая литература уже тогда говорила о всеобщем воскресении для всех иудеев и язычников перед последним судом [196]. Во всех иудейских общинах фарисеи, кажется, были гораздо больше заняты проблемой своего личного спасения, чем упованием на Мессию, в иудейском понимании этого слова, то есть на спасителя исключительно их народа [197].

Что касается Гамалиила, который, кстати, не был только руководителем школы, то его библейские занятия формировали хороших проповедников. На своих занятиях Гамалиил часто приводил примеры народного стоицизма. «Тяжелая откровенность», приписываемая в «Деяниях» Павлу [198], уподобляет его странствующим философам, которые, помимо основных направлений веры, распространяли нравственное учение, полностью подразумевающее его повседневное применение [199]. Павел говорил тем же языком, что и они, таким же сильным и страстным. Длинный ряд перечислений придает стремительность его прозе: ему недостаточно сказать, что «лицемер» — это «развратник», он еще характеризует его такими словами, как «эксплуататор», «идолопоклонник», «вор», «пьяница», «хищник»… [200]Повтор ключевого слова фразы подчеркивает главную мысль: как, например, в знаменитом отрывке «Если я любви не имею…» из Первого послания к Коринфянам [201].

Речь перед Кифой (Петром), единственная, сохранившаяся почти дословно, строится на противопоставлении и повторении [202]. Взывания очень настойчивы и страстны. Обращение «братья», необычное в классической риторике, свидетельствует об эмоциональной связи между проповедником и его слушателями. Павел гармонично сопровождает свою речь экспрессивными жестами, чего не делал бы афинский ритор [203]. Чтобы уменьшить неровность и сложность мысли, выраженной разными стилями, Павел во множестве приводит цитаты, пословицы, намеки, помогающие дать характеристики разным людям [204]. В его письмах также сохранен обычный тон переговоров, характерный для народной проповеди [205]. Наконец, он никогда не обращается к оппоненту по имени — его заменяет неопределенное местоимение; это характерно для речи учителя, который выражает как бы общее, распространенное мнение по отношению к оппозиции [206]. Письма апостола полны дискуссий и полемики, как «диатрибы» (резкая обличительная речь) народных- проповедей, которые наложили свой отпечаток на манеру изъяснения Павла; кроме того, эти письма написаны в загадочном стиле и очень трудны для понимания и истолкования — но они были такими и для современников! [207]

Темы иудейских проповедей также заимствованы из диатриб [208]. Павел, как мы видим из его посланий, учит рассуждать, пользуясь такими яркими образами, как «жатва» или «строящийся дом» [209]. Он также учит мыслить дихотомическими [210]категориями, всегда противопоставляя душу телу, Дух Закону, жизнь смерти, любовь греху, приобретение потере. Он часто обращается к народной мудрости. Своеобразие его речи заключается, вероятно, в терминологии, заимствованной из языка торговцев [211], и в частом возвышении идеи профессионального «сотрудничества» [212]: обобщая свои последовательные учения, Павел никогда не отвергал среды собственного происхождения.

Впрочем, поскольку в его писаниях очень много древнееврейских выражений, можно допустить, что формированием большинства своих понятий он обязан фарисейскому образованию. Не будем говорить об особенностях семитской культуры, невнятно изложенных в его речи в Антиохии Писидийской: если они наводят на мысль — хотя бы гипотетическую, — что Павел готовил свои речи на древнееврейском, прежде чем произносить их на греческом, то с таким же успехом можно предположить, что они, как и речи Стефана, подвергались местным перезаписям, которыми уже и располагал автор «Деяний». Гораздо более показательно постоянное употребление раввинских выражений в его посланиях, таких как, например, «плоть и кровь», изображающее человека, как слабое и хрупкое создание [213].

Библейская история — составная часть риторики той эпохи. Речь в Антиохии Писидийской строится на историческом обзоре эпохи Патриархов и эпохи Судей до смерти царя Саула; Павел восстанавливает последовательность изложения Библейских древностей —произведения, составленного незадолго до нашей эры, что свидетельствует о его заботе сохранить хронологическую точность.

Подготовка к путешествию