Апостол Павел

Апостол: Я, конечно, мужчина, очень даже мужчина, но я испытываю влечение ко всем женщинам, которых встречаю. Танцует ли она, месит ли тесто или несет кувшин на голове — я их всех желаю, со всеми успеваю мысленно согрешить.

Варвар: Скажи какая прорва!

Дак: Ну, зачем со всеми! Одну пожелал, и довольно.

Апостол: Что поделаешь, дано мне от Господа такое жало во плоти. Чтобы побороть в себе эти постыдные искушения, изнуряю себя путешествиями и тяжелой работой.

Женщина: Ну, не хочется тебе с нами грешить — найди работу поприличней. Зачем превращать себя в мула?

Апостол: Что делать! Наступает каменное время, и носим камни на себе...

Еллин: Что значит — каменное время?

Апостол: Как известно, существует время разбрасывания и время собирания камней.

Еллин: И это всё, чем занят человек?!

Апостол: Такова наша планида — мы или строим, или рушим. Другого нам не дано.

Еллин: Человек, по-твоему, безумен?

Апостол: Когда он без Бога, конечно, червь безумия точит его. Осмотрись. Поразмысли. Вся история человечества есть история строительства и разрушения крепостей. И снова собираем камни, и снова возводим крепости. И опять осада, штурм, камни летят во все стороны. Конца и края этому нет.

Еллин: И не будет, потому что человек несовершенен, демон саморазрушения заложен в нем самом.

Апостол: Не так.

Еллин: А как?

Апостол: То, что создано Всевышним, не может быть несовершенным. Надо только не лениться и вовремя убирать разбросанные камни.

Женщина: Зачем?

Апостол: В мире много несправедливости, обиженному хочется отомстить, и если камни валяются у него под ногами, велико искушение...

Женщина: Да простится мне моя глупость, но я все-таки не понимаю, зачем их собирать?

Апостол: Сейчас я тебе объясню. Поди сюда. Видишь этот камушек?

Женщина: И что?

Апостол: Как ты думаешь? Для чего он может быть пригоден?

Женщина: Чтобы валяться в пыли.

Апостол: И он валяется, валяется, пока кто-нибудь не подберет и не убьет своего ближнего.

Женщина: Вот этой крошкой?

Апостол: Вот этой крошкой. И пока на наших тропах валяются подобные камушки, мой дух неспокоен. Господь будит меня ранними утрами и говорит — сын мой, пойди, пособирай, слишком уж много их поразбрасали, как бы не началось новое кровопролитие...

Варвар: И много тебе за это дают?

Апостол: Много не дадут, но вечность могут дать.

Еллин: Вечность — это не хлеб, вечностью не прокормишься.

Апостол: Хлеб мой — на мне.

Еллин: Что ты умеешь делать? Какое у тебя ремесло?

Апостол: Палатки. Или дорожные дома, как их называют.

Женщина: Если умеешь делать палатки, зачем тратишь время на пустое? Скоро ночь, нам негде будет укрыться.

Апостол: Долгим и трудным будет твой путь в мою палатку, жено.

Женщина: А почему он должен быть таким уж долгим и трудным? Разве ночь не сближает тех, кто днем приметили друг друга?

Апостол: Ночь сближает тела, души сближает Бог.

Женщина: Что ты хочешь этим сказать?

Апостол: Что в мои палатки сначала входят души, только потом тела.

Финикиец: О Картагена, моя Картагена...

Дак: Как жалостливо поет! Хочется бросить всё, вернуться к жене, к деткам, обнять их...

Варвар (рабу): Перестань! Вино скисает от твоей тоски...

Кифара умолкла. В наступившей тишине вершины подали голос. Низины ответили.

Дак: Корабли на горизонте! Все в пурпуре и золоте!

Скиф: Морские волки, они всегда берут неожиданностью!

Варвар (рабу): Давай что-нибудь повеселее, типа — ах, вчера-вчера-вчера, мы всю ночку обнимались... Ну, красотка, настал твой час! Лети!

Женщина: Чтобы полететь, нужен разбег.

Варвар: Ну и разбегись!

Женщина: Мало места. Занесет над пропастью.

Варвар (свирепо): Лети в пропасть к манам в подземелье, но раздевайся и — лети!

Женщина (плача): Но что мне делать, если я не могу белым днем обнажаться! Такая вот грешница!

Апостол: Не убивайся. Пока ни обнажаться, ни летать не перед кем.

Варвар: Как не перед кем? На горизонте корабли! Богатейшая клиентура!

Апостол: После обеда, когда лучи солнца косо скользят по волнам, море начинает отливать золотом...

Варвар: Но вот Дак, видевший корабли собственными глазами!

Апостол: Простите этого бедного пахаря. У него слабое зрение, а правый глаз, тот совсем темен.

Все подходят к краю пропасти, исследуя морские дали.

Еллин (после паузы): Но ты же не станешь отрицать, что вершины запросили бухту и бухта дала добро? Была перекличка.

Апостол: Какая перекличка! Вой шакалов и больше ничего.

Скиф: Мы, по-твоему, не видели шакалов в своей жизни?!

Апостол: Во время брачных сходок у шакалов меняются голоса.

Еллин: Откуда у тебя такое знание?

Апостол: Из страны детства.