Апостол Павел в свете Посланий

Так к кому же обращался Павел? Исходя из вышеприведённого, ответ очевиден. Вряд ли язычник почувствовал себя польщенным, когда его объявили и приписали к потомкам неведомого ему рода Авраама. Скорее, он оскорбился, ибо и для язычника родовые связи, вряд ли, могли быть так скоропалительно отринуты. Неофит знал только Христа, Нового Бога, Мессию, спасшего его, конкретно, независимо от рода. (Психологически приемлемость такого признания определялась готовностью язычников признавать значимость всех Богов по принципу: «лишний Бог не помешает»; отсюда и храм «Всех Богов» в Риме. Этим пытался воспользоваться и Павел в своей речи в Афинах в «Деяниях Апостолов»).

Здесь его определили в родство с непонятным Авраамом. Но иудей воспринял родство такого вида с восторгом: оно подтверждало его избранность и верность Завету.

Впечатление, что здесь Павел убеждал самого себя. – Ситуация, частая в споре.

И эта аналогия, возможно, пришедшая к нему экспромтом, спонтанно, была эмоционально мотивирована ситуацией с Авраамом, пришедшим к вере через страдание. Достаточно вспомнить эпизод с жертвоприношением Исаака. Хотя сама аналогия достаточно условна и натянута. К тому же, она носит конфронтационный характер по отношению к иудаизму. Но она вытекает вполне закономерно из сути его мировоззрения. Бог создал мир и особый народ – евреев. И приобщение к нему, подражание ему – высшая награда для прочих народов. Христос для него остался, внутренне, еврейским Мессией, А потому, уже отдавая дань христианству: «И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы» (3:8). Вряд ли Авраам подозревал о своей благовествовательной перспективе. Скорее, он воспринимал дар Божий в том качестве, что ему будут покорны все народы, что следует из других текстов Ветхого Завета.

Но мы имеем дело в аргументацией Павла в фактически устной полемике. А в устной, эмоциональной речи восприятие и убедительность аргументации воспринимается иначе: для того, чтобы увлечь слушателей (и себя) строгая логика противопоказана. Здесь требуются иные приёмы, малозначимые, но эмоционально броские сравнения, мнозначительность используемых образов и примеров и т. д. Всё остальное доскажет возбуждённое воображение толпы.

Павел, будучи интровертом, мог дать волю своим внутренним эмоциям только вне массовой аудитории. Диктовка посланий, по-видимому, и определялась необходимостью «выплеснуть» бушующий внутри накал страстей, помимо плохого зрения и психических его особенностей.

Но Павел все же был знаком с логикой и, будучи опытным проповедником – практиком, понимал необходимость все же соблюдать хотя бы видимость логического доказательства. И он, по мере возможности, ищет его: принимая в качестве исходного более или менее подходящий пример, обычно текст из Ветхого Завета, он через довольно натянутую аналогию переходит к желаемому «доказанному» результату, который он уже искренне считает абсолютно достоверным. Иногда, заметим, он не забывает «исправить» и исходную цитату. Для убедительности. Но аналогия – это не доказательство.

Итак, «верующие благословляются с верным Авраамом, а все утверждающееся на делах закона, находятся под клятвой» (3:9), безоговорочно осуждаются, хотя в писании об этом нет ни слова. Хотя бы в силу того обстоятельства, что самого Закона во времена Авраама не существовало. Но вера требует осуждающего вердикта и Павел «получает» его.

Он не может остановиться и продолжает с железной неумолимостью свою логическую цепь рассуждений: «Ибо написано: проклят всяк, кто не исполнит всего, что написано в книге закона». Что означает, что прокляты будут все, ибо исполнить все написанное действительно невозможно. В этом Павел прав. Но он не хочет принимать во внимание, что любой закон лишь «идеальная норма», обозначаемый предел, к которому нужно стремиться по мере совершенствования, Это свет маяка в суете мира. Но для этого нужно признать постепенность исполнения предъявляемых требований к людям, в том числе к самому себе. Для Павла это пока недоступно. Но и он придёт к этому, но позже.

А пока: «А что законом никто не оправдывается перед Богом, это ясно, потому что праведной верой жив будет» (3:12). Т. е. вернулся в исходному тезису.