Апостол Павел в свете Посланий

Павел стал уже совсем благодушен. Он готов любить уж «всех», и добавляет приписку «по-свойски»: «видите, как много написал я вам своей рукой» (6:11). Собственно ручное писание, по-видимому, для него было делом достаточно необычным. Болезнь глаз была его крестом. Но ради любезных его сердцу галатов чего не сделаешь!

Но напоследок, он не может удержаться от того, чтобы не выпустить в своих противников парфянскую стрелу: «Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов, ибо сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти» (6:12–13). Если понимать буквально, то его оппоненты, хотя и «обрезанные», но закон не соблюдают. Т. е. находятся в том же положении, что и сам Павел. Разница лишь в том, что они «плотские» и не соблюдают Закон, а Павел «духовный», Закон также не соблюдающий? А «обрезание» средство утверждения их власти над обращенными? Что-то здесь не сходится. Но это замечание «по ходу».

Но Павел должен дать выход своим чувствам, возвращаясь к волнующей его теме, не меняя ни слов, ни стиля, ни разнообразия аргументации. Фактически, резюмирует сказанное выше, но в более энергичных выражениях, близких к афористическим: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, а я для мира». Утверждение, врезающееся в память. В стиле оценки «только в себе». И продолжение, не менее впечатляющее: «Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь» (6:15). Здесь впервые намечается линия на преображение «избранных» в Духе в новое телесное воплощение. И только «новым тварям» «мир им и милость, и Израилю Божию». Царство Божие для язычником здесь отождествляется с Израилем Божием. Иудей не мог проявиться более зримо. Павел никогда не был ренегатом своего народа. Даже при стремлении завоевать доверие язычников.

Но человек слаб. И подчеркнуть свою особенность и автаркию можно и в покаянии: «Впрочем, никто не отягощай меня, ибо ношу язвы Господа на теле моём» (6:17). С чем связана эта фраза, неясно. Но стигматы избранности для него личностно значимы.

Концовка Послания демонстративно суха и лаконична. Никаких приветов и пожеланий. Благословение почти формально. Павел, всё же, не любил писать самолично. Да и гнев его, по-видимому, до конца не прошел. Насколько действенным было это Послание осталось неясным.

P. S. Послание весьма личное и человечное, почти доверительное. Личность Павла, его пристрастия, отторжения, метания проявляются зримо и увлекающе. Им сочувствуешь, соглашаешься, иронизируешь, отвергаешь, – словом ведешь диалог с живым человеком, которого невозможно воспринимать равнодушно. Его можно принимать, стать его врагом. Но он вынуждает определиться и тебя, его читателя. Ибо он носит «язвы мира» на теле своём.

Резюмирующие добавления к «Посланию Галатам»

О христианстве

В христианстве Бог Отец занимает явно более второстепенное положение, чем Христос, ставший Богом – Сыном, превратившись в него из посредника – приёмного сына. Собственно, то же происходило во многих религиях мира второго и последующих этапов развития: младшие боги становились главными, сын становился полноправным наследником, сбрасывая личину подчиненного, раба. Молодость всегда побеждает. Павел в очередной раз фиксирует эту традицию. Но для него, как правоверного иудея, такая самостоятельность «сына» не допустима. Дух «отцовства» входит в него с детства, а потому все действия «сына» должны быть освящены благодатью Бога Отца. Пусть через Авраама, семя которого предвосхищает появление Иисуса и появление Духа его после воскресения. Собственно, появление Духа Иисуса и есть действительное воскресение Христа в его деятельностном проявлении. После этого и начинается распространение проповеди Евангелие. В этой особенности зависимости приемственности деятельности «сына» и «отца» есть качественное отличие связки христианство – иудейство от других языческих религий. В них, бог-сын действует, как правило, самостоятельно и независимо, низвергая «бога Отца». Ближайший пример, греческая религия.

В сохранении этой связки и возникает в зародыше идея новозаветной троицы в их неразделимом единстве. Но сформулировано это будет позднее. Для Павла же наследник есть всего продолжатель – посредник в распространении влияния Бога Отца. А он сам – посредник в вере в Христа Иисуса.

Рабство и Закон