Апостол зла

Должно быть, он возвращался и снова ушел прошлой ночью. Он потряс головой. Если бы вспомнить. Весьма неприятно терять небольшие кусочки жизни.

Несмотря на раскалывающуюся голову, он подобрал осколки, сложил их в картонный пакет из-под сока и выбросил все в мусорный ящик. Потом пошел в ванную принять душ.

Через полчаса, вымытый, выбритый, в чистой одежде, он чувствовал себя почти нормально. Он должен пойти на пятничное собрание своей группы у «Анонимных алкоголиков», чего не делал уже много лет. Потом он найдет другую группу, которая собирается по субботам, и на это собрание тоже пойдет. Он будет ходить каждый вечер, пока не убедится, что снова поставил себя под контроль.

Но еще только пять часов. Несколько часов до собрания. Когда он закуривал сигарету, руки его тряслись. Чем бы до тех пор заняться? Ему хочется выпить, он жаждет еще одной растреклятой выпивки. Хорошо, что дома ничего нет. Он проделал полный ритуал приготовления чашечки кофе и призадумался, как бы умудриться остаться трезвым до начала собрания. У него больше не было инструктора из «Анонимных алкоголиков» — его собственный несколько лет назад переехал, а он не позаботился обзавестись новым. Считал, что ему это не понадобится.

Работа. Работа лучше любого инструктора, для Эва по крайней мере. Он погрузится в расчеты к статье, и время пролетит.

Он сел за консоль и проделал обычные операции, которые открывают доступ к базе данных университетской информационной системы «Крей II». Потом набрал личный код, вызывая свои файлы. Терминал запищал. Он в полном ошеломлении прочел сообщение на мониторе.

«Ошибка. Файла в памяти нет».

Он снова потряс головой. Может быть, как-то нажал не ту клавишу, набирая код? Это на него не похоже. Еще одно следствие выпивки. Он снова набрал код и снова получил отказ.

Нет. Это невозможно.

Теперь его колотила дрожь; он попробовал другой способ получить доступ хотя бы к резервным файлам. Снова писк. Снова ошибка.

О нет! О, пожалуйста, только не это!

Он попробовал еще раз. И еще. С тем же результатом. Файлы исчезли! Пропали!

Он вскочил и забегал по комнате. Этого не может быть! Коды знал только он. Никто другой не смог бы не только вызвать файлы, но даже найти их имена в каталоге.

«Никто, кроме меня».

Он остановился на полдороге. Он возвращался сюда прошлой ночью — это доказывал разбитый стакан. Что он делал? Может быть, вызвал файлы и стер их в яростном пьяном позыве к самоуничтожению?

Это единственный ответ. Год работы — и все пропало! Понадобится целая вечность, чтобы восстановить эти расчеты.

Он развязал — и не просто потерял ночь, он потерял целый год!

В каком-то тумане Эв взял пальто и направился к двери. Ему надо выйти, пройтись, уйти от бесполезного пустого терминала.

Может быть, к «Рафтери».

* * *

Билл отскреб последнюю грязь с ладоней и рук и потянулся за бумажным полотенцем. Хороший денек. Несмотря на нескончаемую болтовню Клэнси о своих сексуальных подвигах, им удалось сегодня переложить все протекшие трубы в северной поливальной системе. Когда начнет расти травка, можно будет ее пускать.

— Эй, Уилли! Тебя там какая-то леди спрашивает!

— Кто такая? — поинтересовался Клэнси с другого конца комнаты. — Мамаша?

Под общий смех Джо Боб ответил:

— Никак нет. Такая блондинистая крошка может быть только дочуркой. Она, по-моему, с факультета. Фигурка — будь здоров.

Этому описанию соответствовала лишь одна известная Биллу особа — Лизл. Интересно, чего ей понадобилось?

Смех перешел в рев и визг, когда Билл проходил через умывальню к двери, качая головой и улыбаясь их добродушным грубоватым шуткам. Они все отчасти — примерно наполовину — подозревали его в странностях, ибо он никогда не участвовал в хвастливых отчетах о сексуальных эскападах. А сейчас искренне радовались за него, и ему стало теплей от дружеских чувств, независимо от формы их выражения.

— Я же вам говорил, ребята, — продолжал Джо Боб, пока Билл протискивался через вращающуюся дверь, — тихоням всегда удается подклеивать классных кошечек.

Он нашел ее у дверей гаража. И как только увидел напряженное бледное лицо, понял, что произошло что-то очень серьезное.

— Лизл! Что с вами? У вас все в порядке?

Она кивнула, но глаза ее были полны слез, а губы дрожали.

— О, Уилл, я... я сделала нечто ужасное!

Билл огляделся. Здесь не место рассказывать о чем-то ужасном. Он взял ее под руку и повел к автомобильной стоянке.

— Поговорим в машине.

Усадив ее на переднее сиденье и скользнув за руль с другой стороны, он обнаружил, что она уже плачет в открытую. Он не стал заводить машину.

— В чем дело, Лизл?

— О Господи, Уилл, я даже рассказывать вам не хочу. Мне так стыдно. Но мне нужна помощь, и вы единственный, к кому я могу обратиться.

Слова из прошлого пронеслись в его памяти. «Благословите, отец, ибо я грешен...»

— Это связано с Рафом, да? — спросил он, надеясь вызвать ее на откровенность.

Голова ее вздернулась. Она пристально посмотрела на него.

— Откуда вы знаете?