Апостол зла

— Нет. Я покупаю их, чтобы устраивать пытку себе. Вы, южане, понятия не имеете о надлежащем приготовлении соленого мяса. Может быть, с виду оно ничего себе, но с точки зрения вкуса это лишь бледное подобие сандвичей, которые люди в Нью-Йорке едят каждый день. Чего бы я только не дал за горячую пастрами из деликатесной лавки «Карнеги».

— Ну так поезжайте и съешьте..

Уилл на секунду отвел глаза.

— Возможно, когда-нибудь я так и сделаю.

— Вы говорите как истинное дитя Нью-Йорка. Я думала, вы выросли в Вермонте.

— Я жил в разных местах на севере, пока не перебрался — Он вдруг подался вперед и уставился на ее грудь. — Новое украшение?

«Не думай, что я не вижу, как ты уводишь разговор своего прошлого», — мысленно произнесла она, улыбаясь и беря в руки раковину, висящую на золотой цепочке.

— И да, и нет. Цепочка давно валялась в шкатулке, раковина всегда была у меня. Я просто однажды решила составить из них одно целое.

— Что это за раковина? Очень красивая.

— Она называется каури. Собственно говоря, на островах южных морей люди пользуются ими вместо денег.

Это была раковина Раф. Пару недель назад Лизл полезла в коробку из-под ботинок и вытащила ее. Сверкающая каури со сложным пятнистым узором. Прекрасная — как Раф. Ювелир просверлил дырочку, и получился медальон. И только самой Лизл известно, что он означает.

Через секунду Уилл снова вытаращил глаза, на сей раз на скудное содержимое ее пакета, выложенное на бумажную салфетку.

— Я смотрю, вы все держитесь этой диеты.

— Вот именно, держусь — цепляюсь ногтями. Шесть недель на растительной пище. Мне даже нравится. Выскакиваю из постели каждое утро в предвкушении мириадов поджидающих меня вкусовых ощущений.

— Вы добились неплохих результатов. Я хочу сказать, в самом деле заметна разница. Может, уже достаточно сброшено, чтобы чуточку сжалиться над собой?

— Нет, пока не добьюсь положенного мне веса.

— А именно?

— Ста тридцати фунтов. Еще пятнадцать.

Ого-го! Она сбрасывает вес — запросто! Не скажешь, что для Уилла это что-нибудь значит. Когда ее нет рядом с ним он, кажется, моментально превращается в настоящего сфинкса. Но и этот шанс ей не хочется упускать. — По-моему, вот так, как есть, замечательно.

— Существуют расчетные таблицы. Согласно им, женщина среднего сложения, ростом в пять футов пять дюймов, как я, должна весить около ста сорока. Может быть, для нормальной жизни это вес оптимальный, но он не годится для той одежды, которую я желаю носить.

— Все равно, на мой взгляд, вы смотритесь великолепно.

— Спасибо. — Только ей известно, что, в сущности, внешность ее не играет для Уилла никакой роли. — Впрочем, я вам вот что скажу. Диетическое голодание не только избавляет меня от лишнего груза, но еще заставляет испытывать искреннее сострадание к людям, которые всю жизнь мучаются с лишним весом. Я просто не представляю, как можно год за годом бороться с этими фунтами. Это невероятно утомительно!

Уилл пожал плечами и откусил очередной кусок сандвича.

— Самодисциплина, — проговорил он с набитым ртом и глотнул. — Ставишь перед собой цель и стремишься к ней. А по дороге постоянно делаешь тот или иной выбор. И каждый выбор определяется тем, что ты больше всего ценишь. Для тех, кто сидит на диете, все сводится к выбору между вкусной едой и стройной фигурой.

Странно. Он говорит почти как Раф.

— Это непросто, — заметила она. — Особенно если вокруг тебя люди — вроде вас, например, — которые умудряются совмещать вкусную еду со стройной фигурой. Вам когда-нибудь приходилось чем-нибудь жертвовать каждый час, каждый день, неделю за неделей, месяц за месяцем?

Уилл посмотрел на нее, что-то мгновенно промелькну в его глазах, а потом он отвел взгляд и уставился в горизонт. И вновь в голове ее вспыхнула мысль — что ты повидал, что совершил?

— Не надо... — Голос Лизл дрогнул. — Не надо ни от чего отказываться, пока тебя не заставляют это сделать.

— Мне не хочется думать об этом, — сказал он.

Какое-то время они ели молча. Лизл прикончила свой творог с овощами и осталась голодной — как всегда. Остается утешаться «Доктором Пеппером».

— Вы ведь говорили, что в первый раз сели на диету? — спросил Уилл.

— Да. Раф утверждает, что и в последний. Надеюсь, он прав.

— Это он заставляет вас сбрасывать вес?

— Ничего подобного. По правде сказать, он, настаивает, чтобы я не усердствовала, потому что мы теперь никуда не ходим обедать, как раньше. Он говорит, что я нравлюсь ему такой, какой была при нашей первой встрече.

Она ощутила, как губы ее морщит легкая улыбка при воспоминании о признании Рафа, что его предпочтения относительно женской фигуры совпадают со вкусами Рубенса. Но это не отразилось на ее решимости привести себя в форму.

Уилл хмыкнул.

— Что это значит? — поинтересовалась Лизл.

— Это значит, что он не производит на меня впечатления человека, способного оставить в покое окружающих его людей.

— Как вы можете так говорить? Вы ведь его совсем не знаете.