Апостол зла

Пораженная изобретательностью Рафа, Лизл оглядела холл, чтобы удостовериться, что никто их не видит, потом отперла дверь квартиры Эва и шмыгнула внутрь. Дверь за ними закрылась, и она позволила себе расслабиться чуть-чуть.

Раф нашел выключатель, потом телефон; поднял трубку, а когда звонки прекратились, положил ее на место.

Тишина.

— Ну, — сказал он, — с чего начнем?

Лизл осмотрелась вокруг. По первому впечатлению можно было заключить, что тут никто не живет. Единственной вещью, способной сказать что-то о личности хозяина, был компьютерный терминал, точная копия ее собственного. Убери его — и квартира станет полным подобием гостиничного номера, по которому только что прошлась бригада уборщиков, приведя его снова в порядок и подготовив к прибытию следующего постояльца. В отличие от принятой в номерах отелей обстановки, здесь стояла разношерстная мебель, но все было таким свежевычищенным, и казалось, что каждый предмет лишь секунду назад был положен или поставлен на подобающее ему место. Она невольно подумала, не заклеена ли крышка унитаза предохранительной бумажной полоской после чистки и дезинфекции.

— Пошли отсюда, — сказала она.

— Мы же только вошли. — Раф прошелся из гостиной в кабинет, в спальню и назад. — Он живет как монах, монашек-аккуратист, давший обет хранить чистоту и порядок.

— В этом нет ничего, что опровергло бы его принадлежность к Высшим, — заметила Лизл.

— Нет, есть. Это свидетельствует об одержимости и насилии над личностью. Высший должен уметь бороться с этим.

— Может быть, он неполноценный Высший, вроде меня.

Раф окинул ее долгим взглядом.

— Возможно. Но я приберегу свое заключение, пока мы не закончим обыск.

— Ладно, только скорей. Я не хочу, чтобы он вернулся и застал нас.

— Не вернется. Проследи только, чтобы все оставалось на месте так, как было. И дай мне знать, если наткнешься на что-нибудь вроде чековой книжки. Мы оба хорошо представляем, сколько ему платят в Дарнелле, и хорошо знаем, что он мог бы жить и получше. Куда деваются эти деньги? — Улыбка его стала похожа на волчью. — Может, его кто-нибудь шантажирует?

Лизл распахнула холодильник. Жалкое зрелище — обезжиренный йогурт, апельсиновый сок, фрукты, маргарин на кукурузном масле, немного салата, красный перец и небольшой кусочек обезжиренного швейцарского сыра.

Раф заглянул через ее плечо.

— Питается вроде тебя.

— Может быть, он помешан на своем здоровье или ему вреден холестерин.

Но Раф уже шарил вокруг компьютерного терминала.

— Ну и ну, — бормотал он, листая блокнот на столе. — Тут все коды доступа к его файлам. Наш дорогой Эв убежден в полной надежности своего жилища.

Они принялись осматривать ящики шкафов. Их было в квартире немного, так что Раф вскоре обнаружил финансовые документы Эва. Он покачал головой и присвистнул, перебирая бумаги.

— Квартирная плата, коммунальные услуги, продукты... квартирная плата, коммунальные услуги, продукты... вот куда идут деньги. Все остальное на депозите и в облигациях. Он копит.

Лизл не могла сдержать довольной усмешки.

— Ну вот. Я же тебе говорю. Он Высший. Лет через десять сможет выйти в отставку.

— Мы кое-что упускаем, — напомнил Раф.

— Например? — Ее начинало охватывать раздражение. — Что можно тут упустить? Здесь нет ни наркотиков, ни спиртного — даже бутылки шерри, — ни журналов для «голубых», ни детского порно, ни записок от шантажистов. Хватит, Раф. Он чист. И он Высший.

— Мы все еще не знаем, где он находится нынче вечером и куда ходит по вечерам каждую среду. Когда узнаем, я все докажу... или склоню пред тобою повинную голову.

— Как же мы это узнаем?

— Очень просто. В следующую среду мы его выследим.

Игра... Раф любит игры. Но слежка за Эвом, по крайней мере, не будет противозаконной — не то, что обыск его квартиры.

— Хорошо. Мы это сделаем. Но давай выйдем отсюда. Вернемся ко мне. — В ней разгоралось страстное желание. — Я знаю, чем можно заняться и получить гораздо больше удовольствие. И не нарушить закон.

Они убедились, что все лежит точно так, как раньше, а потом поспешили к машине Рафа. Лизл шла впереди.

* * *

Билл вывел свою старенькую «импалу» со стоянки и влился в транспортный поток на Конвей-стрит. Поток был невелик, и он не спешил. Он только что в третий раз посмотрел «Кролика Роджера» и находился в приподнятом настроении. Каждый раз он подмечал нечто новое, неизменно вызывающее у него восхищение. Как-то попробовал посмотреть дома, взяв напрокат кассету, но это оказалось не то, и, прочтя, что фильм идет в «Стрэнде» на большом экране, он воспользовался возможностью еще разок получить удовольствие.

Остановившись у светофора, он заметил справа на боковой улице знакомый спортивный автомобиль, поджидающий знака, разрешающего левый поворот. «Мазерати». В ярком рассеянном персиковом свете ртутных фонарей, окаймлявших Конвей, Билл узнал за рулем Рафа Лосмару, который оживленно беседовал с кем-то, кто сидел рядом. И вновь Билла пронзило ощущение, что они раньше встречались. Что-то мучительно знакомое было в его лице.