Апостольский колокол. Повествование о Валаамском монатыре, его древностях и святынях

В радостные дни благочиния Вашего, Владыко, на острове св. Предтечи хлопотал я поставить деревянную церковь Преображения Господня, которая построена была в первой половине XVII столетия в Васильевском погосте близ Ладоги, иноками Валаамского монастыря, удалившимися тогда из обители, разоренной войсками Де-ла-Гарди. Теперь она поставлена… На острову находится несколько пустынных деревянных келлий, в одной из них и безмолвствует монах Ириной, в другой подвизается схимонах Феоктистскитский, прочие ожидают ревностных обитателей, которые благодаря Господа, уже и есть в виду. Так на этом острову воскресает пустынный скит, находившийся, должно быть, на нем во дни Преподобного Александра, от чего и самый остров, думаем, назывался прежде монашеским.

На Никольском острове, при церкви Святителя Николая, построенной иждивением Солодовникова, отстроен теперь каменный двухэтажный дом – четвертый скитский рассадник после скитов: Большого, Свято-Островского и

Предтеченского. В нем под покровом Святителя посажено также несколько духовных леторослей.

Так Валаамская обитель пустила несколько пустынных ветвей. Благость Всеблагаго да сохранит их и да возрастит в великие древеса! Впрочем, делаю, что благопоспешает милосердый Господь; дальнейшее в Руце Божией!

… Простите, святый Владыко, что затруднил Вас моим письмом: любвеобильное вопрошение Ваше вызвало все его содержание.

Характер радостей и скорбей выражен Вами прекрасно; небольшой искус моей маленькой невнимательной жизни убеждает меня в верности его выражения. Скорби, действительно, величайшая Благодать Божия; они источник главнейший духовной мудрости и нравственного совершенства. Если кого хочет Господь упремудрить, то послет на него нань присно печали. Чаша скорбей – чаша Господня и подается возлюбившим Его, как залог вечнаго, блаженного упокоения»…

«Часто помышляя о том, сколько душеполезно окончить жизнь в уединении, вдали от почестей, в покаянии и плаче, переношусь мыслию к Валааму, – отвечает святитель Игнатий (Брянчанинов), – и ощущаю в душе стремление к его величественным пустыням; но в состоянии моего здоровья вижу непреодолимое препятствие к исполнению моего желания.

Вы спрашиваете о моем здравии? Только ныне летом начал чувствовать некоторое облегчение от болезни, так сильно было мое расстройство во всем организме. До сих пор принимаемый лекарства и обильно употребляемые воды минеральные производили только расслабление и гнали золотушную и ревматическую мокроту, которой из меня вышло много ведер. Нет надежды, чтоб я получил полное выздоровление по преклонности лет моих, но и облегчение уже должен признавать великою милостию Божиего.

С особенною приятностию читал я преуспеяние святой обители в материальном отношении. Конечно, она при наружном развитии устрояется и духовно, несмотря на слабость сил душевных и телесных современного поколения. Не без причины Промысл Божий попускал Вам много опытов, из коих иные были очень горьки. Полагаю, что Вы сами теперь замечаете, что образ правления Вашего много изменился и усовершенствовался: почему и духовное воспитание и окормление братства должно произносить более… существенных плодов…

Мой архиерейский дом очень похож на скит, кругом в садах и рощах. Вид из моего кабинета несколько напоминает вид на гору за губою из тех келлий Валаамского монастыря, в которых я останавливался.

Живу уединенно, и должен благодарить Милосердного Бога за бесчисленные милости, на меня излиянныя.

Призывая на Вас благословение Божие и паки благодаря Вас за письмо Ваше, с чувствами совершенного почтения и преданности имею честь быть»…

К сожалению, не все письма игумена Дамаскина сохранились, и о содержании их можно догадываться только по письмам святителя Игнатия Брянчанинова.

Любопытно проследить, как постепенно меняется взгляд святителя на такие важные предметы, как, например, Валаамский устав.

Мы упоминали о суровом и категоричном мнении архимандрита Игнатия, изложенном в отчете о результатах ревизии Валаамского монастыря:

«Устав, принятый церковью, есть устав Лавры Саввы Освященного, Валаамский устав есть список с Саровского сочинения какого-то иеромонаха Исаакия… Великие Российские светильники: Антоний, Феодосий Печерские, Сергий Радонежский не выдумывали своих уставов!.. В южных обителях Площанской, Оптиной, Белых берегах, Софрониевой, Глинской церковный устав наблюдается с точностью подобно Киево-Печерской Лавры. Сии обители, кроме Софрониевой, отставая средствами к содержанию от Валаама, чином церковного богослужения, чином трапезы, чином послушания, далеко опередили Валаам; вознесоша свой устав превыше всего, и им превознесшись выше всех, валаамцы отступили от единства церковного…»

И вот прошло двадцать три года…

«Всеблагий Бог, по неизреченной милости Своей, даровал мне то, чего я давно искал и о чем всегда помышлял. Общежительный монастырь Святителя Николая, именуемый Бабаевским, послужил мне тихою пристанию после продолжительного и опаснаго обуревания в житейском море.