Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

Анатолий Манаков АПОСТОЛЫ ДВУЛИКОГО ЯНУСА

ББК 66.3(7США) М23

Анатолий Манаков А. М.

М23 Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке. — М.: Политиздат, 1986. — 255 с., ил.

М 0804000000–293 86 207

079(02)–86

ББК 66.3(7США)

ОТ АВТОРА

Одни считают первое впечатление от знакомства со страной обманчивым, другие — безошибочным. Однако бывает всякое и у разных людей по–разному. В конечном счете, наверное, решает не впечатление, а его острота, помноженная на опыт. И все же нет–нет да и возвращаешься невольно к своим изначальным ощущениям, начинаешь задумываться над ними, проверять и сравнивать их.

О своей первой долгосрочной командировке в Соединенные Штаты я рассказал в книге «Америка 70–х», опубликованной семь лет назад. Оглядываясь в прошлое, все больше убеждаюсь: первое впечатление не обмануло.

Трудно объяснить почему, но в первый же день приезда летом 1980 года в Нью–Йорк меня сразу потянуло в подземку. Неподалеку от Линкольн–центра зашел в вагон состава–экспресса, следовавшего под Бродвеем на юг к океану. Несколько секунд разгона — и поезд помчался с дикой скоростью, пролетая мимо едва освещенных станций. Старые, замусоренные вагоны шарахались из стороны в сторону, заполняя металлическим скрипом черный туннель. Неподалеку от меня, широко расставив ноги, невозмутимо покачивался полицейский. После станции «Чемберс–стрит» появилось такое ощущение, что состав вот–вот слетит с рельсов. Лица пассажиров, особенно пожилых, заметно насторожились, но сами они старались казаться абсолютно спокойными.

А наверху «Вавилон XX века» неистово боролся всей мощью своих кондиционеров с удушающим зноем. Страшная жара срывала у меня дыхание, как и в мой первый приезд в этот город. Что же изменилось в Нью–Йорке, кроме возросших цен и мощи железобетона, устремившегося в облака? Конечно, нужно время, чтобы присмотреться и лишь потом обобщать.

Первые дни, да что там дни, недели пролетали в лихорадочной беготне по всему Манхэттену в поисках жилья, где можно было бы поселиться и начать работу: хозяин дома, в котором находился корпункт «Литгазеты», наотрез отказался даже разговаривать о продлении договора на снятие квартиры. Повсюду меня ждали вежливые улыбки и отказ под благовидным предлогом — слишком, мол, невелик мой доход или жильцы возражают против вселения в дом семей с детьми. Но могли ли убедить мотивы отказа, если они выдвигались всегда лишь после того, как домовладельцы узнавали, что имеют дело с советским журналистом.

И я был далеко не исключением — через подобные перипетии проходили все представители советских учреждений в США. Как на это реагировали местные власти? Объясняли просто: они будто бы не имеют права вмешиваться в вотчину частного бизнеса. Все это верно, и влиять на домовладельцев никто не просил, но создание элементарных условий для жизни и работы советских сотрудников должно входить в компетенцию властей, в их прямую обязанность, не говоря уже об элементарном гостеприимстве.

Впрочем, подобные трудности — ничто по сравнению с заботами бродивших по стритам и авеню бездомных, вечером искавших для ночлега укромный уголок в парке, где их не тронет полиция, а днем копавшихся в мусорных корзинах, отыскивая в выброшенных газетах купоны со скидкой на кофе и бутерброды. К счастью для них, даже ночью было настолько тепло, что беспокоиться приходилось только об одном — как бы не лишиться последнего скарба, умещавшегося в бумажном пакете. Зимой некоторые из них подавались на юг, оставались только те, кому, кроме уличной жизни, терять уже нечего. Все как и раньше, только бездомных стало значительно больше.

Мир не без добрых людей, и Нью–Йорк не исключение. Знакомый американский писатель Айзек Азимов сразу же предложил мне свою помощь в поиске квартиры. Он тоже был склонен считать, что ссылки домовладельцев на коммерческие соображения всего лишь предлог для отвода глаз, на самом же деле речь шла о дискриминации в отношении советских людей.

«Ничего, пройдет время и контакты между нашими странами нормализуются, — говорил он. — Кстати, мой брат не так давно был у вас и вернулся настолько довольным, что заразил и меня. Кажется, настала и моя очередь посетить родину предков и прервать на время писательство. Правда, среди многих моих слабостей есть одна — боюсь летать самолетами. Придется переправляться через океан на корабле. Но не это самое главное, как вы догадываетесь…»

В поисках жилья был и положительный момент — удавалось пообщаться со многими людьми, разными по социальному положению, характеру, политическим взглядам, цвету кожи и доходам. Так или иначе речь всегда заходила об этом «самом главном». Высказав стародавнюю идею «мы все в одной лодке», многие соглашались: не в лодку, а в реактивный лайнер свела судьба народы наших стран. Тут уже не помогут огнетушители, если на борту начнется большой пожар. Чиркнуть спичкой и закурить в полете — единственная игра с огнем, которую можно себе позволить.