Апостолы фронтового Смерша

Кроме того, между Москвой и Токио курсировали сотрудники военного и военно-морского атташатов, которые под различными предлогами останавливались во Владивостоке. На перегоне Хабаровск — Владивосток окна купе японских дипломатов наглухо зашторивались, а сами японцы находились под постоянным наблюдением. Тем не менее, как вспоминал кадровый японский разведчик Асаи Исаму: «Мы, сменяя друг друга, считали стыки рельс, чтобы на отдельных участках установить точное расстояние. В других случаях, отвлекая внимание сотрудников НКВД, фотографировали различные военные объекты, мосты, тоннели».

Нужно отметить, что японцы уделяли большое внимание получению так называемой пьяной информации. Для этого они в вечернее время посещали рестораны, клубы, кафе, знакомились там с офицерами, спаивали их, иногда добавляя в спиртное расслабляющие волю или усиливающие опьянение препараты и затем проводили разведывательные опросы.

Как известно из исторических материалов, в том числе из документа «Советская контрразведка против японской разведки на Дальнем Востоке», за период войны было отмечено свыше семидесяти таких случаев. Для пресечения подобных «пьяных» опросов сотрудники наружного наблюдения военной контрразведки под видом комендантского патруля или же посыльных отводили «попавших в беду» военнослужащих от японцев.

В 1942 году в Москву в Управление Особых отделов НКВД В. С. Абакумову была направлена руководством УОО Дальневосточного фронта шифрованная телеграмма. В ней говорилось о ликвидации агента «306», который к этому времени был перевербован уже 15 раз!!!

При очередном переходе в районе Спасска он был ликвидирован — застрелен.

В ответной шифровке Центр рекомендовал распространить информацию на территориях Маньчжурии и Кореи. Такая операция была проведена, после чего количество зарабатывающих на жизнь двойной игрой заметно поубавилось. По рассказам участников тех событий, в оперативном сленге появилось новое выражение — «отправить по маршруту № 306», то есть физически устранить.

Японская разведка активно вербовала в свои сети представителей так называемых малых народностей Сахалина, Приморского и Хабаровского краев, Камчатки и Чукотки. В 1941–1945 годы японцы предпринимали попытки создать из них разведывательно-диверсионные подразделения. По мнению специалистов из Токио, именно представители малых народностей больше всего отвечали требованиям эффективных агентурных кадров в связи с определенными оперативными параметрами: физическая выносливость, умение быстро приспосабливаться в условиях сложной обстановки, наличие способностей выжить в неблагоприятных условиях, в том числе без пищи и воды, хорошее ориентирование на незнакомой местности, прежде всего в сопках и тайге, затрудненная идентификация этих народностей европейцами из-за похожести друг на друга, знание некоторыми японского языка и пр.

Так, дальневосточными военными контрразведчиками в 1945 году была разоблачена резидентура ЯВМ, расположенная в поселке Карафуто. Японская разведка с контрразведывательной целью посадила на границе между Северным и Южным Сахалином своих агентов под «крышей» охотников.

Они жили в тайге в специально построенных домах, снабженных телефонной связью с резидентом. В задачи им ставилось постоянное наблюдение за состоянием границы и за лицами, переходящими кордон в обоих направлениях. Нарушителей задерживали и доставляли к резиденту.

Каждый «охотник» обслуживал участок протяженностью 3–5 км в зависимости от рельефа местности. Руководство ЯВМ им платило жалованье 40–60 иен в месяц. Одним из таких задержанных «охотников» в 1945 году был некий Хасимото, с которым провел вербовочную беседу начальник ЯВМ Ота. Хасимото была поставлена задача задерживать русских, подозреваемых в проведении разведдеятельности, и обеспечивать переброску японской агентуры на советский Сахалин.

Через несколько дней после этого события чекисты захватили резидента ЯВМ японца Карасаву. В его распоряжении был специальный дом, где проходили явки официальных сотрудников ЯВМ с охотниками, которых он снабжал деньгами, оружием, боеприпасами, продовольствием.

От каждого домика охотника к Карасаве была протянута замаскированная проводная телефонная связь. По телефону он принимал доклады, анализировал их содержание и обобщенными справками доносил в ЯВМ города Хутору.

На следствии и суде они полностью признались в своей враждебной деятельности.

В январе 1946 года в Порт-Артуре были задержаны проходившие по следственному делу агенты японской разведки Гирко и Пак Чи Мог, а также десятки агентов-двойников, проходящих по ДОР «Квантунцы». Эти провокаторы поддерживали связь с ИНО ОГПУ еще в 1930-е годы.