Апостолы фронтового Смерша

— К сожалению, мы очень мало знаем об этом отважном молодом человеке. Но пусть эти страницы воскресят память о нем, о том трудном для страны времени, когда многие люди отдавали жизнь ради грядущей победы над фашизмом…

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Н. И. Железникова

С 1963 по 1967 год автор учился на 1-м факультете (военная контрразведка) Высшей школы КГБ при СМ СССР. Это были годы, интересные не столько дерзновенной юностью, сколько учебой в престижном и интересном вузе. Нас, молодых, позвала тогда на эту незнакомую дорогу, надо честно сказать, чекистская романтика, которая стала постепенно развеиваться по мере погружения в практику серьезных дел.

Начальником факультета у нас был генерал-лейтенант Железников Николай Иванович — легендарная личность. Познакомиться и впервые поговорить с ним мне позволила оказия. Как-то, будучи помощником дежурного по школе, я оказался в комнате один — дежурный преподаватель отлучился. И в это время раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и представился, как положено, по уставу. Трубка мне ответила такой скороговоркой, что я не разобрал фамилии. Потом она спросила:

— Где ваш генерал Железников? Никак не могу дозвониться в кабинет, будьте любезны, поищите его и передайте, чтобы он мне позвонил.

— Извините, пожалуйста, кому?

— Рокоссовскому.

И тут у меня, вчерашнего солдата, волосы зашевелились и подняли пилотку. Я даже присел от неожиданности.

— Есть, товарищ Маршал Советского Союза! — пролепетал я перепуганным, а потому несколько надтреснутым голосом.

В это время появился дежурный. Я передал ему содержание разговора.

— Он вас просил, вот и выполняйте просьбу маршала.

Сначала пришлось наведаться в кабинет начальника факультета, располагавшийся на втором этаже, — закрыт, потом пробежал по группам курсов — нет. Пришлось возвращаться в дежурку — снова позвонил в кабинет — молчок. И тогда майор мне и говорит:

— Ты сходи еще раз к нему в кабинет и постучи в дверь морзянкой — три коротких и один после небольшой паузы. И тут же рукой продемонстрировал стук. Слух у меня был хороший — в детстве учился играть на трубе, а в пионерлагере был горнистом.

Вняв совету, я вновь отправился на второй этаж. Знакомая дверь. Теперь уже, вооруженный советом, я несколько раз «музыкально» отбил дробь. Послышались шаги, и дверь отворилась.

— А-а, свои, — улыбнулся генерал. — Что случилось?

— Товарищ генерал, звонил Маршал Советского Союза Рокоссовский, просил связаться с ним.

— Знаю, знаю, Костя, наверное, напоминает о своем дне рождения… Буду…

Сквозь открытую дверь я увидел за приставным столиком седого человека с кипой одинаковых книг, одну из которых он подписывал.

«Наверное, какой-то писатель, — подумал я, — принес плоды своего творчества».

На этом мы и распрощались.

Потом было много встреч и бесед с ним. Железников часто выступал перед слушателями. Его глуховатый, возможно, из-за курева, голос приятно было слышать и слушать по двум причинам: во-первых, генерал никогда не повышал его, а во-вторых, он рассказывал интереснейшие вещи — эпизоды из своей боевой контрразведывательной практики.

Помнится, мы, желторотые первокурсники, задавали какие-то наивные вопросы, заставляя его по-серьезному на них отвечать. Он рассказывал о деятельности разведывательно-диверсионной группы «Братушки» в Болгарии, о тяжелых боях под Брянском, об освобождении Прибалтики, тепло отзывался о Рокоссовском, с которым они до последних дней дружили семьями…

Запомнился мне один его рассказ о событиях в Прибалтике в конце войны.

Детали этого повествования я записал в блокнот, с которым всегда приходил на такие встречи, считая, что на них могу узнать интересные сюжеты. Итак, это было в октябре 1944 года, накануне наступления советских войск в Латвии.

Военные контрразведчики разоблачили, а потом и арестовали резидента абвера — местного гражданина по фамилии Лангас. В ходе допросов он рассказал, когда и кем был завербован, назвал некоторые явочные места для встречи с агентурой, подробно описал несколько своих агентов, работавших в тылу советских войск, и, самое главное, сообщил о дислокации в Риге подразделения гитлеровского разведывательного органа «Абверштелле-Остланд».

— Я в то время был начальником Управления контрразведки Смерш 2-го Прибалтийского фронта, — рассказывал генерал. — Начальник следственного отдела управления наряду с интересными протоколами допросов доложил мне обобщенную справку, в которой излагал заманчивую мысль — захватить это абверовское гнездо вместе с документами: картотекой, списками агентуры, преподавателей и прочим. Но это надо было сделать до нашего наступления, потому что была опасность срочной эвакуации разведцентра.