Апостолы фронтового Смерша

Оплевывающие прошлое нашей страны публицисты дружно рисуют душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из фашистских концлагерей, чуть ли не все скопом отправлялись в лагеря ГУЛАГа.

Главный коммунистический идеолог, член Политбюро ЦК КПСС, подозреваемый в принадлежности к «агентуре влияния» ЦРУ, сменивший «серого кардинала» Суслова и ставший тенью Горбачева, А. Н. Яковлев писал в одной из статей в «Известиях» в 1995 году:

«А после войны потрясла меня лютость к пленным. За что? Из гитлеровских лагерей смерти — в концлагеря сталинские. Только Георгий Константинович Жуков попытался заступиться за трижды несчастных людей, но напрасно. Сам попал в опалу».

Однако статистика опровергает вышеприведенные умозаключения. Вот данные из справки Л. П. Берии на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова (согласитесь, лгать им было опасно, даже самому Лаврентию. Сталинская система перепроверки любой информации действовала бесперебойно и четко). Он писал:

«В октябре и ноябре с.г. в лагеря поступило 97 000 военнопленных, главным образом из окруженной в районе Кишинева группировки войск противника. Больше половины из них оказались истощенными и больными. Несмотря на мероприятия по их оздоровлению, смертность этого состава военнопленных в октябре и ноябре резко повысилась».

Согласно этому документу, на 5 декабря 1944 года у нас в плену находился 680 921 военнослужащий противника. При этом за последнюю декаду ноября в лагерях военнопленных умерли 6017 и в госпиталях 2176 человек. То есть за 10 дней умерли 8193 пленных, или 1,2 %.

Для сравнения: в 15 специальных лагерях (СЛ) НКВД из 120 тысяч проходивших проверку советских военнопленных за аналогичное время умер 41 человек, или 0,03 %. Надо признать, что и освобожденные советские военнопленные поступали в фильтрационные лагеря НКВД тоже отнюдь не из санаториев. Тем не менее смертность среди них была на порядок меньше.

Вот еще одно дотошное исследование. Судьбы бывших наших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 года, сложились следующим образом.

а) в воинские части через военкоматы направлено — 231 034 человека (76,25 %);

б) в штурмовые батальоны — 18 382 человека (6,07 %);

в) в промышленность — 30 749 человек (1,96 %);

г) в конвойные войска — 5924 человека (0,15 %);

д) арестовано — 11 556 человек (3,81 %);

е) отправлено в госпитали, лазареты, больницы и там умерло — 5347 человек.

Всего прошли проверку 302 992 человека (100 %). Таким образом, видно, что среди рядового и сержантского состава благополучно прошли проверку 95 % (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных.

Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось их меньше 3 %, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно — с офицера спрос больше, чем с рядового.

Но еще здравый смысл подсказывает, что военные, вернувшиеся из плена, должны проверяться органами контрразведки, так делается и в других странах, хотя бы потому, что среди них всегда должно быть некоторое количество вражеской агентуры. Так было во все времена, так есть и так будет. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры.

Начальник внешней разведки службы безопасности Третьего рейха (4-е Управление РСХА), бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг в книге мемуаров «Лабиринт» это тоже подтвердил. Он писал:

«В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей наряду с передачей текущей информации были политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе».

К концу Второй мировой войны на территории Германии и ее союзников оказалось несколько миллионов мирных советских граждан. Прежде всего это люди, насильно вывезенные на принудительные работы. К осени 1941 года обширные пространства западной части СССР были оккупированы немцами, и тысячи жителей, привлеченные обещаниями хорошего заработка и приличных условий, отправились в Германию на поиски работы.

Они, конечно, не знали о том, что в самом начале французской кампании, 15 мая 1940 года, по заданию Гитлера Гиммлером был подготовлен шестистраничный секретный документ — меморандум: «Некоторые мысли по поводу обращения с инородцами на Востоке» с припиской автора от 28 мая:

«Фюрер отдал указание о том, чтобы документ был составлен лишь в нескольких экземплярах, не подлежал размножению, и о том, что его необходимо сохранять в полном секрете».

О степени секретности говорят такие факты, что с содержанием документа разрешалось ознакомить только двух имперских министров и даже не всех гаулейтеров и начальников главных управлений СС.