Апостолы

— Да. В иезуитском колледже, что в Георгиевском переулке, напротив Госдумы. Мы с ребятами все прикидывали: если бросить бомбу из окна школы, долетит она дотуда или нет?

— Нашли, на что покушаться! Было бы там Московское представительство Святейшей Инквизиции… — мечтательно протянул он.

Мы оба вздохнули.

— А как ты туда попал, к иезуитам? — поинтересовался Андрей. — У тебя что, родители шишки?

— Да нет, просто голова на плечах… была… раньше…

— Это ты верно подметил.

Кришнаит Андрей оказался, в общем-то, неплохим парнем, несмотря на странные религиозные пристрастия. Мы даже ни разу не поругались. А все тюремные неприятности он переносил куда лучше, чем я. Отцы инквизиторы, верно, непрестанно заботились о спасении наших душ, так что пища была, мягко говоря, постной. Кришнаиту-то хоть бы хны. Не то, что мне. Отец Александр позабыл спросить, когда я в последний раз соблюдал пост.

Кстати, об отце Александре…

Утром третьего дня, часов в шесть (о времени можно было догадаться по тому, что по радио, вечно включенному на полную громкость, грянуло «Miserere[4]») дверь камеры открылась.

— На «Б» фамилия, — скучным голосом сказал тюремщик.

— Болотов, — отозвался я.

— На выход.

Меня повели вверх по неширокой боковой лестнице. Все это время я нагло держал руки в карманах куртки. Этаже на четвертом мы свернули в коридор, а потом меня втолкнули в слабо освещенную комнату с низким потолком.

За длинным столом, на широкой скамье сидели инквизиторы в белых сутанах, подпоясанных веревками. Очевидно, доминиканцы. «Чтут, однако, традиции», — мрачно подумал я. Одного из них я узнал сразу — отец Александр. Он скромно сидел слева от лысоватого пожилого человека с зачесанными назад остатками волос и явно не был здесь главным. Старик показался мне знакомым. Третьим был смиренный молодой человек приятной наружности. Его я точно видел впервые. А у окна, где посветлее, пристроился нотариус, готовый записывать показания.

— Я вас представлю? — громким шепотом спросил у старика отец Александр. Тот слегка кивнул.

— Это отец Иоанн… Кронштадтский.

Я облизал губы и отступил на шаг. В комнате как-то сразу стало жарко. Да, я видел его на портрете в его книге и на фотографиях. Несколько успокаивало то, что отец Иоанн слыл человеком, в общем-то, неплохим, хотя и консервативным, и прославился, в основном, исцелениями. Сколько ему сейчас? Под двести? Мало для канонизации, но более, чем достаточно для того, чтобы доказать его святость. Обычные люди столько не живут! Только переживет ли он свое инквизиторство?

С некоторых пор великими инквизиторами стали назначать исключительно бессмертных для повышения авторитета инквизиции и смягчения нравов. Однако это не очень помогло. Бессмертие даётся за святость, но это служба, а не награда, поместье, а не вотчина. Если служба плоха — лен отбирается в казну. Святой, отошедший от святости, умирает. Некоторые из них столь рьяно брались за дело инквизиции, что умирали через несколько лет после вступления в должность, хотя прекрасно жили до этого лет по четыреста-пятьсот и были благополучно канонизированы. Но, как известно: «Кто погубит свою душу ради Меня, тот спасется». Кому еще взять это на вооружение, как ни святому?

Отец Александр любовался произведенным впечатлением.

— Стойте на месте, молодой человек, — устало сказал отец Иоанн. — И отвечайте на вопросы.

— Ваше имя? — строго спросил отец Александр. Как будто не знал!

— Петр Болотов.

— Где учились?

— Иезуитский колледж Святого Георгия и МГУ.

— Угу. Что вам известно о «Школе Ветра»?

Не так давно я скачал по «Интеррету» прелюбопытную книжку «Как вести себя на допросах святейшей инквизиции». Там содержалось несколько дельных советов, которые я честно выучил. Во-первых, не говорить явной неправды; во-вторых, не отрицать очевидных фактов; в третьих, вообще говорить поменьше, основными ответами должны быть «не помню» и «не знаю», ну и, наконец, никогда и ни при каких обстоятельствах не признавать себя виновным.

Я задумался. Мне было известно о «Школе Ветра».

— Да, где-то слышал.

— От кого слышали?

— Не помню.

— Не запирайтесь, Петр, — укоризненно проговорил отец Александр. — Нам многое известно. — а Иоанн посмотрел на меня горящими глазами. Я опустил взгляд.

— Покажи ему, — кивнул своему помощнику бессмертный.

Отец Александр изящно поднял со стола какую-то фотографию и повернул ее ко мне. «Тьфу, черт! Чтоб их!»

— Я вижу, что вы узнали, — протянул священник. — Это Наталья Ильченко — глава «Школы Ветра». Фотография найдена в вашем архиве.

— Да был я там пару раз! — взорвался я. — Быстро надоело. Болтовня одна!

— Вот с этого и надо было начинать, — спокойно заметил отец Александр и кивнул нотариусу. — Обвиняемый признался, что он участвовал в работе магической «Школы Ветра». Признание в колдовстве.

— Да какое колдовство! — возмутился я. — Ерунда все это.

— Вы так думаете? — поинтересовался отец Александр и удивленно поднял брови, а отец Иоанн печально посмотрел мне в глаза.

— Это еще не все, молодой человек, — проговорил бессмертный. — Расскажите нам об «Ordo viae[5]».

Я облизал губы.