АПП, или Место для чуда!

Радостно оскалившись, оборотень залез за пазуху и проворно швырнул в тлеющие угли какие-то листики, по мнению Яны, внешне очень похожие на коноплю. Почти мгновенно от кострища повалил белый ароматный дым. В голове у девушки мелькнула паническая мысль: «Споить Авзугар нас уже пытался, декан запретил, так теперь в токсикоманов превращает! Что делать?!» За себя Донская если и боялась, то не слишком, подышит, помучается дурнотой или галлюцинациями да придет в норму. Но на курсе имелись куда более опасные создания, чем безобидная землянка. Они под воздействием наркотиков могли натворить жутких бед. Если потеряет над собой контроль она, обычная девчонка — никому худо не будет, а если полудемон Еремил или дракон Машьелис, вампирша Ириаль, да тот же тролль Хаг, обладающий гигантской силой, или сам оборотень-медведь?! Ой, худо!!!

Яна еще не начала как следует паниковать, попутно пытаясь зажать Машьелису нос и рот выхваченным из кармана платком, а дым уже перестал валить из костра пышными клубами, больше походящими для дымовой шашки, и повел себя совсем не так, как полагалось дыму от травы. Пусть даже аналогу конопли. Белые клубы просочились между студентами, расползлись по периметру полянки, на которой блюстители устроили пикник, и встали стеной, отгораживая третьекурсников от всей академии.

— Вэй-хо! Круг сотворился! — довольно осклабился Авзугар и звучно хлопнул в ладони.

— Яна, прекрати меня душить, — тихо прошипел Лис, отбиваясь от настырной спасительницы, продолжавшей закрывать ему все дыхательные отверстия платком. — У тебя все равно скверно получается. Возьми пару уроков у мастеров, Брэдока или Теобаля попроси.

— Это что за горская забава? — хмыкнул Картен, пока большая часть ребят подозрительно принюхивалась и настороженно озиралась. Не слишком нравилось студентам-блюстителям затеянное оборотнем, и в первую голову потому, что затеяно было без предварительного объяснения и согласия. Внезапностей в учебе и жизни всем и так хватало с лихвой.

— Не игра, обычай такой, да! — насупил Авзугар густые брови и сверкнул желтыми глазищами, вины за собой не чуя.

— Шаманский круг откровений, — спеша поведать удивительную новость раньше друга, затараторила Таата, возбужденно блестя глазами. — Когда вождя выбирают, преступника ищут, новичка в род принимают иль иной обряд проводят — дымом шайрай-травы всегда у оборотней круг создают. А клубы-то дымные от костра белые шли, стена белая встала. Значит, чисты помысли наши, никто недоброго не замыслил!

— А предупредить? — мягко укорила организатора экзотического развлечения Юнина, склонив набок изящную головку, пока ее напарница подбирала цензурные слова для выражения негодования.

— Нельзя, не по обычаю, — почти извинился парень, разводя лапами.

— Что там у вас дальше по обычаю? — лениво прищурился Лис.

Освободившись от платка спасительницы-душительницы, он снова разлегся на шкуре и нахально умостил голову на мягких коленях виновато сопящей Янки. Хотела как лучше, а получилось как всегда. Дракончик жмурился, как большой кот, и балдел от ласковых пальчиков напарницы, перебирающих его кудри.

— Честный круг для честных вопросов сотворен, — торжественно повторился оборотень и выдал простые правила игры: — Я кормил-поил, мне первому и спрашивать! Кто ответил, тому и следующий вопрос задавать! Как все вопросы заданы будут, а ответы приняты, так дымный круг сам развеется.

— Почему бы и нет, — повела плечом успокоившаяся Ириаль. Она пересела поближе к Еремилу и теперь прижималась к нему плечом. — Если не захотим отвечать — промолчим.

— Расскажи, вызнал ты, Ема, какой волей Судьбы полудемоном оказался? — выпалил свой вопрос Авзугар, как и любой из оборотней, в первую очередь интересующийся силой физической, а уж потом всякой магией-шмагией, будь она хоть тысячу раз священной и исходящей от Первого Древа Игидрейгсиль.

Надалик повернул голову к любимой вампирше, принявшей его чувства только благодаря открывшейся сути демона, и, чуть помрачнев, спокойно ответил:

— Выяснил, ничего таить не стали. Мать с караваном ехала, когда на них банда сектантов-демонопоклонников напала. Отец тогда в отряде стражей, хранящих пути, служил. О нападении их известили, схватились за мечи, да только опоздали. Всю охрану и почти всех путешественников безумцы порешить успели. Кровью, говорят, все залили. Матушку мою, тоже окровавленную, батя с алтаря снял, сам выхаживал. Потом они поженились, а я в положенный срок родился. Для человека положенный, да только они ж не подозревали, что у демонов дитя в утробе на три луны больше пребывать должно. Что не родной я бате, он знал. У него, оказывается, детей вовсе быть не может, проклятие старое, в битве давней насланное, сказывается. Брат его семенем с матерью моей делился по благословению храма Плодородия. А теперь в семье знают и о демонской крови, но для них я все равно как был сыном родным, так и остался!

— Хороший у тебя папа, — восхитилась Яна человеком, нашедшим мужество принять такие новости и сохранить любовь к неродному ребенку, не сыну брата, а потомку демона.