Аппалинария и крылья

– Полинка, нет… Ты моя единственная и настоящая любовь. Да, это эгоистично, но я не хочу тебя потерять. Особенно теперь, когда у нас есть дети. Мы семья… Но жена… Я не могу просто так бросить ее. На самом деле, мы с ней хорошие друзья. Давние. Мы женаты уже двенадцать лет, нас многое связывает, мы через многое прошли… – Вадим говорил быстро, неотрывно глядя на Полину, удерживал ее, загораживая собой дорогу, когда она пыталась уйти, чтобы не слушать его.

– Ой, я сейчас зарыдаю! Расскажи мне подробненько обо всех ваших бедах! Ты вообще понимаешь, что сейчас говоришь? У тебя счастливый брак с чудесной женщиной-товарищем, подругой, но тебе еще молоденькую любовницу завести прикипело! На двух стульчиках посидеть захотелось?! Вадим, ты сломал мне жизнь! Мне только девятнадцать, а я уже мать-одиночка с двойняшками, – Полина и злилась, и язвила, и была безумно напугана, ощущая себя брошенной и преданной.

– Почему одиночка? Я же с тобой…

– Со мной?! Ты – чужой муж!.. Ты меня спросил, согласна я тебя с какой-то теткой делить?!

И вдруг сорвалась, заплакала, схватила Вадима за руки и закричала:

– Вадюша, миленький, я тебе верной женой буду! Я тебя больше жизни люблю! Разведись с ней, мы с тобой созданы друг для друга… Я стану хорошей мамой и нашим, и тем твоим детям…

Вадим прижал ее к себе.

– Ты моя любимая, ты – единственная. Нет у меня других детей, кроме наших…

Полина на мгновение застыла, потом вырвалась из объятий Вадима и, отпрыгнув в сторону, как дикая кошка, в ярости заорала на него:

– То есть ты сделал из меня суррогатную мамашу?! Твоя старая дура родить не может, так ты малолетку-простушку обрюхатил! Думаешь, все получилось, все класс?! А вот нет, я детей тебе не отдам!

Потом, словно опомнившись, опять повисла у него на шее, рыдая.

– Вадечка, любименький, родной, никто мне не нужен, только ты, слышишь, только ты! Брось ее, будь только со мной, я без тебя не смогу…

Все потемнело вокруг, утонуло в сизой пелене, потом стало черным, с багровыми проблесками и, наконец, исчезло вовсе.

Болела Полина долго и тяжело. Месяц она пролежала в больнице, потом ее перевезли домой, но постельный режим не отменили. Да она и сама не хотела вставать, почти ничего не ела. Мир вокруг нее провалился в какую-то черную бездну, и только бесконечное одиночество охватывало ее со всех сторон, накрывая своей тяжестью, как старое ватное одеяло. Иногда было просто нечем дышать. Сердце бешено колотилось где-то в горле, судорога пронзала все тело, и рыдания, складывая ее пополам, вырывались из груди с диким воплем и подвыванием. Сиделка, постоянно находившаяся рядом, подбегала к ней, затем появлялась медсестра. Полине делали укол, и она, постепенно успокаиваясь, засыпала с непреходящим чувством отчаяния. Время шло, год неуклонно катился к Рождеству.

– «У кошки боли, у собачки боли, а у лапулечки моей – заживи», – сказала мама, приоткрывая дверь в комнату, где лежала Полина.

Мама была рядом, но при этом сидела где-то высоко на облаке и смотрела сверху вниз.

– Мамочка, я совсем одна. Я потерялась. Мне страшно. Здесь темно и холодно. Можно мне к тебе? Я на облаке никогда еще не каталась, – сказала Полина жалобно, почувствовав себя маленькой девочкой.

– Об этом не может быть и речи. У тебя – дети, ты разве забыла? – строго сказала мама.

– Да они уже выросли, они большие. Я им не нужна. Я к тебе хочу, – продолжала хныкать маленькая Полина.

– Глупости. Ты тоже большая, а без меня вот не можешь. У них есть, конечно, папа и мама, но ты им тоже нужна. Ты всем нужна. Без тебя многим плохо будет, – уговаривал тихий неземной голос.

– Хочу на облако…– поднывала капризная кроха.

– Нет, на облако нельзя. Вы вдвоем здесь не поместитесь. А свободных двухместных облаков сейчас пока нет,– задумчиво сказала мама.

Полина перестала плакать и моментально повзрослела.

Мама продолжала.

– Тебя я, конечно, могу куда-нибудь пристроить, но он без тебя пропадет. Он без тебя не сможет.

– Не сможет? – тихо удивилась Полина. – Мамочка, он женат, он меня не любит…

– Нет, лапулечка, он тебя очень любит. Вы с ним единое целое, продолжение друг друга, – ответила мама. – Как мы с папой.

И тут Полина увидела, что из-за маминого плеча ей улыбается папа. Веселый, счастливый, он энергично машет рукой и шлет воздушные поцелуи.

– Мамочка, так на вас хватило двухместного облака?! Вы счастливы? – спросила Полина.

– Да, мы заслужили быть вместе в вечности, – улыбнулась мама, поглядывая на папу. – Нам тоже было нелегко, но мы преодолели.

– Вы с папой любили друг друга всю жизнь. Почему нелегко? – удивилась Полина.

– Всю твою жизнь, лапулечка. Но до твоего рождения… Ты многого не знаешь, детка, – возразила мама.

Она немного помолчала, потом добавила:

– Ваша любовь… Она не такая, как наша; она абсолютно иная. Ты просто люби его и помни, что он любит тебя. Очень любит!

– Но если он любит, почему мне так тяжело? – горестно вздохнула Полина, опять превращаясь в маленькую девочку.