Апрель

Дед умолк, как будто дыхание перехватило. Я беспокойно посмотрел на него, потом окинул взглядом "Ласточку". Огромный корабль, свободный и лёгкий, сейчас, в моём восприятии превратился в стрелу — ни ветер, никакая иная преграда не имели бы значения, воздушная душа корабля стала волей, собранной и неостановимой.

— А как же два других корабля?

— Они последуют за нами, с обычной скоростью.

Настал день, когда мы увидели землю.

Люди замирали на палубах — бесконечная твердь грозила замкнуть Океан. Океан больше не был основой вселенной.

Солнце падало в закат. "Ласточка" замедлила полёт, и два других корабля чёрными альбатросами повисли позади, справа и слева. На востоке, растекаясь по-над горизонтом тяжестью воспалённой памяти, висели над материком тучи. Их края были подсвечены солнцем, а глубь дымилась тьмой. Из корневищ материка вырастали горы — чужие, совершенно не такие, как на Островах, чудовищно тяжёлые, дремучие, неохватные. Они были впереди, они громоздились на Севере, они тянулись на юг. Иные золотились гаснущим закатом, иные уже были непроницаемо черны и скрывали у себя в глубинах какую-то недоступную жизнь.

— Ложимся на океан, — негромко промолвил дед. Капитан "Ласточки" кивнул и отдал указания боцману. Я почувствовал, как спала волна изумления, охватившего команду — люди возвратились к привычным обязанностям.

Тихо, под нитями сумеречного тумана корабли вошли в узкий залив.

Гулко отдавались звуки — спускали шлюпки, матросы бросали тюки, шлёпали волны о борта. И почти не было слов — короткие, негромкие команды. Океан позади незнакомо дышал — никто из нас не знал его таким, чужие звуки текли отовсюду, как будто в другой земле он говорил с берегами на другом языке.

Для нас с дедом бросили трап.

Сухой, пергаментоликий человек с другого корабля подошёл к деду. С ним был мальчик — я понял, что это Ветряной. Маг Воздуха зябко кутался в голубой плащ. Глаза его чуть расширились, когда он увидел меня, и я его узнал. Узнал не лицо и не взгляд. Что-то поднялось во мне внутри, словно прилив поднял над берегом и перенёс в другой мир.

Пергаментоликий был магом Огня. Он смотрел на деда, говорил о чём-то с дедом, но я знал, что он тоже видит только меня. Второй мальчик из моего странного сна.

Значит, есть и она, девочка-алуски.

И я, сбросив оцепенение, вертел головой. Но больше к нам никто не подошёл. А маги ничем не показали, что знают меня.

Ночь будоражила шорохами, шёпотами, холодным ветром, который пах чем-то острым — наверно, такой запах получался от здешних водорослей и птичьих гнездовий на скалах.

Я не мог уснуть. Деда не было в шатре, и я побрёл по лагерю.

Молот Грома, жуткую, чёрную глыбу уже спустили на берег. Восемь дюжих матросов как раз умостили барабан на деревянную платформу на колёсах.

Дед неслышно подошёл сзади.

— Идём.

Положил руку на плечо, подтолкнул. Мы взбирались по осыпям и остановились, когда лагерь с людьми оказался далеко внизу.

— Ты думал о том, зачем мы прилетели на эту землю?

Я растерянно пожал плечами. Вопрос, наверно, был с подвохом — разве недостаточно простой и очевидной цели — открыть новые земли? Раз дед спрашивает об этом, значит, недостаточно. Даже в те годы я понимал — дед не ждёт от меня повторения очевидного.

— Я думал, но...

Он кивнул.

— Я обманул тебя, Ми. Первый и, надеюсь, последний раз. И я сам не понимаю, что заставило тогда вырваться эту ложь. Она такая же древняя, возможно, как Острова... Её произносили для меня, и когда пришло твоё время — она так же поднялась из глубины... Ты видел мальчика в Храме Кристалла?

— Храме Кристалла?

— Да, к магам Огня то место не имеет отношения... Но на Островах никогда не говорили вслух об истинном предназначении Храма. Принято считать, что этим Храмом владеют Золотые, наверное, просто потому, что от Золотых держатся на расстоянии, считая их магию слишком опасной. На самом деле, и Золотые зависят от Хранителей Кристалла... или Хранителя — даже мне неизвестно, один он или их несколько?

Кристалл создан тысячелетия назад, одни считают, что самим Тримиром, другие — магом с материка, Тионатом. Что он такое, этот Кристалл — нам до сих пор в точности не известно. Сначала он был един. Кое-кто думает, будто Кристалл — это копия мира, его отражение в прозрачном камне. Когда Кристалл создали, он был пустым. Говорят, там была такая же пустота, какою был наш мир, перед тем, как его сотворили... Тебе что-нибудь понятно, Ми?

— Что-нибудь... — прошептал я. — Но я хочу слушать!

— Так правильно. — Дед кивнул. — Потом разберёшься. Слова будут приходить к тебе, и картинка вырастет, как коралл, из крошечного зародыша...

Зачем создали Кристалл? Может быть, его создатель пожелал сотворить для себя свою собственную вселенную, в которой он был бы богом. Может быть, Кристалл родился случайно, из замысла построить не вселенную, но сознание. А возможно, это был просто инструмент для управления силами стихий... Так или иначе — он есть сейчас и то, и другое, и третье. Точнее, был бы...

— С ним что-то случилось?