Апшерон

- Ничего, чистые, - сказал он и, увидев сложенные на подоконнике книги, обернулся к Бадирли: - Вы у себя дома тоже держите книги на подоконнике? Или, может быть, у вас вообще нет книг?

Бадирли усмехнулся своим заискивающим смешком:

- Есть, товарищ Исмаил-заде... Имеются...

- Для каждой комнаты купите по этажерке. Ясно или повторить?

- Ясно...

Кудрат остановился перед Самандаром и спросил:

- Где работаешь, орел?

- Я из треста Лалэ Исмаил-заде.

- А кто живет здесь кроме тебя?

- Джамиль, Биландар, Таир...

Услышав имя Таира, Исмаил-заде еще раз взглянул на подоконник.

- Чьи это книги?

- Вот эти - Джамиля, а вот эти - Таира, - указал Самандар.

Порывшись в книгах Таира и, заметив среди них несколько сборников стихов, роман "Тавриз туманный" и учебник русского языка, Исмаил-заде вынул из кармана записную книжку и что-то отметил в ней. Затем попрощался с Самандаром и вышел. Бадирли быстро втиснул в свой пухлый портфель лист бумаги, на котором он заносил приказания управляющего, и торопливо заковылял вслед за ним.

Выйдя на улицу, они сели в машину и поехали к морю.

- Знаете, товарищ Бадирли, - заговорил Исмаил-заде, стараясь не глядеть на снабженца, - есть работники, которые заискивают перед начальством, чтобы замазать промахи и недочеты в своей работе. По правде говоря, я питаю отвращение к таким людям. Они заботятся не об интересах дела, а о своей собственной выгоде.

- Я тоже терпеть не могу подобных людей, - заискивающе хихикнув, с готовностью отозвался Бадирли.

На берегу, при свете большого фонаря, похожего на прожектор, рабочие грузили на баркас бревна и доски.

По морю ходила легкая зыбь. Ленивые волны, словно утомленные извечной борьбой с прибрежными утесами, слегка ударялись о борт судна и так же лениво откатывались назад.

Погрузка шла споро. Лес надо было еще вчера доставить на буровые. Зная, что ему еще раз попадет за это опоздание от управляющего, Бадирли стал оправдываться:

- Если бы все работали с душой, то, ей-богу, горы можно бы сдвинуть. А эти волокитчики из "Азнефти" прямо довели меня до точки. Не дают наряд на лес - и баста...

Исмаил-заде сразу понял, что Бадирли выдумал этот предлог только сейчас, и резко прервал его:

- Ладно, ладно! А почему раньше не доложили мне?

- Помилуйте, ну дело ли управляющему заниматься какими-то бревнами-досками? Такие мелочи...

- У вас что - других слов нет? "Пустяки", "мелочи"...

Кудрата уже начинало раздражать все в этом человеке - и принужденная улыбка, и покорная поза, и поддакивание каждому слову начальника, и даже самые обычные для каждого человека слова и жесты.

- Мелочей на производстве нет, есть мелкие людишки. Понятно или повторить еще раз?

- Да, да, понятно. - Бадирли снова подобострастно улыбнулся своей противной улыбкой и покорно склонил голову набок.

Кудрат больше не мог сдерживаться.

- Слушайте, товарищ Бадирли!.. Не думайте, что мне нравятся эти ваши ужимки. Если вы надеетесь выкрутиться своей угодливостью, то я должен прямо сказать: это вам не поможет!

Резко повернувшись, он шагнул на палубу судна. Легкий ветерок зашевелил его волнистые волосы и пахнул свежей прохладой в его разгоряченное лицо.

Коренастый бригадир, укладывавший с товарищем толстые доски в носовой части судна, завидев управляющего, выпрямился.

- Здравствуйте, товарищ Исмаил-заде! - крикнул он и, ухватившись за конец длинной доски, ловко уложил ее на место. Кудрат, словно не желая мешать работе, молча кивнул головой, а затем, воспользовавшись минутным перерывом, пока очередная пара рабочих подходила со своей ношей, обратился к бригадиру:

- Прошу вас, постарайтесь, чтобы к утру ни одной доски на берегу не осталось.

Бригадир утвердительно кивнул головой:

- Будет сделано, товарищ, управляющий.

Этого ответа было достаточно. "Дал слово, выполнит", - подумал Исмаил-заде и обернулся к Бадирли, который уныло стоял позади него.

- Учитесь вот у них - и работе, и уменью держать себя...

Бадирли только теперь почувствовал, какая пропасть образовалась между ним и управляющим. Он видел, что каждое его слово раздражает управляющего, и все-таки не понимал, что хочет от него Исмаил-заде. "Почему он ненавидит меня?" - спрашивал он себя и, не находя ответа, еще больше расстраивался.

Управляющий вернулся к машине и, даже не взглянув на Бадирли, уселся на переднее сиденье рядом с шофером. Бадирли истолковал это по-своему: "Наверно, хочет прогнать меня". Забравшись в машину, он положил свой толстый портфель к себе на колени и всю дорогу сидел как на иголках.

В управлении треста секретарь сообщила Исмаил-заде, что звонили с буровой сто пятьдесят пять и спрашивали его по какому-то очень срочному делу.

Исмаил-заде тотчас взял трубку и вызвал к телефону мастера.

- Что случилось, уста? - спросил он. - Говорят, ты искал меня... Как? Поглощение и нечем остановить?.. Опять Бадирли? Ну, этот бездельник и меня вывел из терпения.

Положив трубку на рычаг, он вызвал секретаря:

- Здесь главный инженер?

- Нет, он выехал с материалами на буровую уста Рамазана.

- Давно?

- Минут пятнадцать - двадцать.

Утомленная секретарша подняла руку к губам, судорожно подавляя зевок.