Апсихе (сборник)

В земле живительной силы Апсихе увидела, что не была красивой. Не была ни мудрой, ни талантливой. Был намек на это. Потому что только на самое настоящее обещание божественности взирают, как на недосягаемое небесное тело. Небесное тело, к которому на самом деле не хочется приближаться, а мечта о нем может обернуться мужской слезой длиной в жизнь. Красотой ведь любуются, мудрость хотят приобрести. Апсихе понадобилась разве что паре людей искусства, остальные бежали прочь. Куда — прочь? Туда, где красота, мудрость, женщина. Их женщина. Апсихе для них — ни одно, ни другое, ни третье. Она была для них ангелом или ведьмой, которая показывала, что может быть красотой, ничего не желая взамен. Или хоть немного больше, чем те могли ей дать. Ангела они любили, ведьма смущала их разум. Ангел бил в подвздох, укрощая любую враждебность, жажду, одиночество и холод, но ведьма вновь пробуждала их с большей в сотни раз силой. Потому что это самые важные для души вещи.

Апсихе знала, что такая встреча — цель и дом только для нее одной. Только для нее встречи с мужчинами значили тепло возвращения, утоление тоски. Потому что через нее — пылинку красоты, намек на нее — они оглядывались туда, в сторону дома, где тепло длилось дольше всего. И, честно говоря, неважно, тепло, холод, равнодушие, непонимание, ссоры или обиды ждали их там. Неважно, потому что там дом всех домов. Потому что туда они возвращались и снимали ботинки.

Апсихе кланялась им со сцены, продавала колбасу насущную на рынке и, проходя по улице, вздымала в их глазах страсть. А им было проще пускать слюни издали и думать, что Апсихе — психованная, что ее не взять и даже не надо брать, потому что так слаще. Потому что Апсихе им в самом деле была не нужна. Нисколечко не нужна.

Конечно, откусанный ком небес со всеми невозможными его тайнами вызывает в человеке огромный интерес, а в наиболее самоотверженных почитателях — великую страсть, или становится жертвой всей его жизни. Но никому никогда не казалось, что было бы хорошо, если бы ком жил внизу, на коре и траве, на досках, среди пуха, сидел рядом за столом или встретил вернувшегося. «Не то ком небес, что сидит рядом, а то, что в высях». Большое число так думающих людей отпугивает самых настоящих светочей космоса и его комья.

Апсихе была не только безвредной, но, в конечном итоге, и вовсе незначительной. Она только отражала то, что важно. Потому что важнее всего дом. Ее самой крепкой основой, самой уютной норой и стенами их самого твердого дуба была бездомность. Дома у нее не было, или ее домом была кожа ее собственных ступней. Апсихе слушала, как необыкновенно мужчины говорят о любви необыкновенной красоты, но только при взгляде на их дом видела, что эта любовь для них значит. Апсихе улыбалась и кивала, когда они говорили, что дома, где они сбрасывают обувь, — точно не их любовь, скорее слабый отблеск того, что внутри казалось им любовью. Но тот, кому страшнее остаться без дома, чем любви, — бездушный отщепенец. За это Апсихе до глубины сердца презирала каждого, кто с нею или как-нибудь иначе отрекался от своего где-то построенного дома.

И только позже она поймет, что именно потому не могла найти Вожака среди тех мужчин. Потому что он никогда не отрекся бы от своего дома, который будет строить без устали, от всего сердца, всю жизнь.

Только глядя на мужчину и не приклеивая себя к картине его жизни, Апсихе видела в нем совершенство. Сближалась не с тем, на чью картину могла смотреть часами напролет, а с тем, кому было все равно, где разуться, чья кожа поцарапана, глаза заплаканы, чьи пальцы одеревенели от холода, волосы в колтунах, чьи глаза не видели нежности, чья мягкая и старая кожа на шее всю жизнь мечтала сойтись с высокой женщиной. Сближалась с джентльменами, расхождение между самыми жаркими мечтами и обыденными обстоятельствами которых и их противоречие источали настоящий смрад нерешительности. Смрад нерешительности, который был совсем чужд Апсихе, а потому она остро чувствовал его. И ждала она того, пахучего, похожего — кто до встречи с ней тем же или одним взглядом озирал все человечество, потому что ему самому ничего особого от человечества не было нужно, и для кого каждый бездельник был величиной с Бога. Первенство случайно досталось душам не невинным — лгущим, трусящим, незрелым душам зрелых мужчин. Откровеннее и теплее сердцем и телом Апсихе была с душами, не находящими покоя, уничижающими и топчущими себя и своих ближних.