Аптекарь Освенцима. Неизвестная история Виктора Капезиуса

Капезиус был не просто хранителем ключей от комнат с ядом. Некоторые свидетели рассказывают, что он играл более существенную роль в убийствах, лично привозя смертоносный пестицид в газовые камеры. Здислав Миколайский, польский политический заключенный, однажды увидел, как Капезиус и эсэсовские стоматологи доктор Франк и доктор Шац загружали ящики циклона Б в машину скорой помощи; закончив, они упаковали свои противогазы и отправились в Биркенау к газовым камерам[127]. Слова Миколайского подтвердили двое других свидетелей. Одним из них по иронии судьбы был Роланд Альберт, друг детства Капезиуса. Альберта тоже перевели в Освенцим, он был лейтенантом СС и возглавлял охрану лагеря. Однажды он увидел припаркованный у газовых камер грузовик с пометкой Красного креста.

– Из машины выходят доктор Капезиус и обершарфюрер СС Йозеф Клер, – вспоминал Альберт. – Клер держит четыре зеленых канистры. Мужчины переходят зеленую полосу травы и оказываются у газовой камеры. Забираются на крышу. Надевают противогазы, и Клер, дождавшись приказа Капезиуса, поднимает крышку маленького люка. Приказ нужен, потому что право на это имеют только эсэсовские врачи. Клер вскрывает канистру и высыпает фиолетовые гранулы в люк. Это циклон Б[128].

Были и другие случаи. Однажды Дов Пайсикович, член зондеркоманды, тоже увидел Капезиуса у крематория: тот приехал на грузовике Красного креста. Когда они подошли к газовой камере, эсэсовец Карл-Фриц Штейнберг с противогазом в руках спросил:

– Где канистра? Где циклон?

– Я принес только одну, – ответил Капезиус.

Штейнберг начал орать, чтобы тот немедленно принес вторую.

– В газовой камере были люди, их еще не успели убить, – вспоминал Пайсикович.

Любая задержка в умерщвлении евреев разрушала тщательно составленное расписание. Капезиус приказал водителю срочно доставить еще одну канистру с ядом. Ее привезли, Штейнберг дождался приказа Капезиуса, после чего сбросил гранулы в камеру.

В каждом крематории была своя газовая камера. В Первом и Втором циклон запускали через трубы, гранулы просто падали в закрытую комнату, тогда как в Третьем и Четвертом крематориях эсэсовцы должны были забираться на лестницы и забрасывать гранулы через небольшое окошко. Когда Пайсиковича спросили после войны, как часто он видел Капезиуса у крематория, он сразу ответил: «Очень часто»[129].

Несмотря на то, что Капезиус полностью отрицал любое участие в работе газовых камер и крематориев, в послевоенных заметках он продемонстрировал поразительную осведомленность об их работе. Довольно сухо он писал: «Согласно техническому дизайну, крематории могли сжигать 4756 тел в день. Но это теоретически и в расчет бралось необходимое для очистки здания время. Каждый день во Втором и Третьем крематориях сжигалось до 5 тыс. трупов, в Четвертом и Пятом – до 3 тыс. трупов. Размер костров при бункерах не ограничивался. Летом 1944 года во время депортации венгерских евреев эсэсовцы снова принялись за работу в бункере № 2. За то время в день убивали и сжигали до 24 тыс. человек. Их прах использовали для удобрения полей и осушения болот, или просто выбрасывали в соседние реки и пруды. В основном в реку Солу прямо у лагеря»[130].

Вильгельм Прокоп после войны рассказал, как однажды подслушал слова начальника о возможном использовании меньшего количества газа для убийства евреев[131]. Капезиус в компании сержантов Йозефа Клера и Курта Юрачека пришел к бункеру, где хранился циклон Б; Клер был старшим офицером СС в Освенциме, он управлял так называемым департаментом дезинфекции. Прокоп, страшно рискуя, решил остаться, спрятавшись за приоткрытой дверью. Капезиус приказал Клеру приготовиться получить «огромное количество канистр [циклона Б]». В них была нужда, потому что, по словам главного аптекаря, на тот день была запланирована «большая операция». За запасом яда всегда тщательно следили, не допуская возникновения нехватки. В попытках растянуть запасы и понизить расходы – ведь одна канистра обходилась в 5 рейхсмарок (около 2 долларов) – эсэсовцы стали использовать меньшее количество препарата. Раньше для убийства 2 тыс. пленников требовалось 20 канистр, но это количество пришлось уменьшить до 15. Никого не беспокоило, что это увеличивало время отравления на леденящие кровь 20 минут.

Однажды Капезиус столкнулся с доктором Миклошом Нисли, румыном, который работал с Менгеле, и узнал, когда и как нацисты поняли, что перестарались, уменьшив количество циклона[132].

– Клер, глава ответственных за газовые камеры, ворвался в кабинет Нисли, – вспоминал Капезиус. – Он взволнованно принялся рассказывать, что в горе трупов в газовой камере нашли живую девочку-подростка, она еще двигалась. Нисли схватил портфель и побежал к камере. Там у стены и правда была девушка, голая, как и остальные, еще на половину зарытая в телах. Девушка была невероятно красивая, она лежала, тяжело дыша, похожая на ангела[133].

Нисли вспоминал следующие напряженные минуты: