Аптекарская роза

Люси Уилтон со вздохом поднялась и принялась возиться у очага. Она выглядела гордой и благородной, хотя одета была в простое платье, много раз заштопанное, причем довольно грубыми стежками. Видно, как швее, ей не хватает терпения. Он удивился, почему она не попросила о помощи раньше. Дела в лавке шли хорошо, так что она могла позволить себе лишнюю пару рук. Просторная, как в доме зажиточного торговца, кухня отделана дубом; посуда на полках хоть и простая, но хорошо обожженная. Видно, пользовались ею нечасто, так как почти вся она была покрыта пылью. С первого взгляда любой мог легко определить, какое занятие в этом доме являлось главным. С балок свисали пучки трав, развешенные на просушку, с них слетали сухие бутоны и листья, смешивались с пылью на полках и усеивали утоптанный земляной пол, хрустя под ногами. Это казалось странным: ведь в лавке не нашлось бы и пылинки, в такой чистоте она содержалась.

Люси снова опустилась на стул, сердито поджав губы.

— Все солдаты — жестокие, бесчеловечные существа.

Он никак не ожидал услышать от нее такие слова. Пришлось вспомнить, на чем оборвался их разговор.

— Ты осуждаешь меня за то, что я не вернулся в Уэльс?

— Ты свободный человек, у тебя достаточно средств, чтобы оплачивать отдельную комнату в гостинице. У тебя хватит денег, чтобы дать своим родным возможность убедиться: их молитвы не остались без ответа, ты жив. Неужели тебе не приходило в голову, что нужно их повидать, прежде чем начинать жизнь заново?

В ее глазах стояли злые слезы, от волнения щеки стали пунцовыми.

Видимо, осознав, что все чувства у нее написаны на лице, Люси опустила голову и смахнула со стола невидимые крошки.

Оуэн не знал, что ответить. Честно говоря, он ни разу не подумал о своей семье. Родные были лишь частью его детства, Уэльс остался в прошлом. Но он не стал этого говорить, удивляясь про себя, в чем истинная причина такого негодования. Внезапно ему пришла в голову одна догадка.

— Я слышал, твой отец тоже воевал?

Она окаменела и обратила на него холодный взгляд.

Значит, его догадка верна, но не стоило произносить это вслух.

— Я вовсе не хочу вмешиваться не в свое дело. — Хотя в последние дни он только этим и занимался.

Она не оттаяла, выслушав извинения.

— Начнешь с того, что подметешь крыльцо и зажжешь все лампы. Затем сложишь дрова перед дверью кухни. Позже я покажу тебе все наше нехитрое хозяйство…

Порыв холодного воздуха мгновенно выдул из кухни все тепло: это Бесс Мерчет распахнула наружную дверь.

— Я так и думала, что найду вас здесь. — Щеки ее раскраснелись, она замолчала, переводя дыхание и оглядывая остатки завтрака. — А вы ранние пташки. Как и судебный пристав. Он только что приходил в таверну сказать, что архидиакон хочет тебя видеть, Оуэн Арчер. Я отослала Дигби прочь, пообещав, что немедленно все тебе передам.

Оуэн перевел взгляд на Люси. Она побледнела, но произнесла ровным голосом:

— Прежде чем уйдешь, подготовь к работе аптеку.

* * *

Архидиакон улыбался. Улыбка на его лице смотрелась как неприятная гримаса, но все-таки это была улыбка.

— Подозреваю, вы вчера приняли мое обещание за простую вежливость, Арчер. Но Господь даровал мне свою милость, позволив исполнить обещание за один день. Сегодня утром я узнал, что аптекарю в Дареме требуется ученик.

Ансельм откинулся на спинку кресла, похожего на трон, и сложил кончики пальцев пирамидкой, всем своим видом излучая удовольствие.

Оуэн не предвидел такого поворота событий. Он ответил не сразу, обдумывая, как лучше выйти из щекотливого положения.

Архидиакон хмыкнул.

— Вижу, что удивил вас.

Оуэн решил действовать напрямую.

— Да, архидиакон, именно так. Вы сами говорили, такие должности подворачиваются редко. Я это крепко запомнил и… В общем, я уже договорился с мастером Николасом Уилтоном.

Пирамидка рухнула, когда архидиакон разъединил руки и вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Что вы сделали?

— Видите ли, я решил довольствоваться тем, что подвернулось, пошел в ученики к ученице, иначе я мог умереть с голоду, прежде чем узнал бы о другом свободном месте.

— Вы… — Архидиакон вовремя взял себя в руки. — Весьма прискорбно. — Злоба сжала ему горло.

Оуэн поднялся.

— Все равно я вам благодарен.

Ансельм впился глазами в Оуэна, затем отвел взгляд и кивнул.

— Я уже дал слово… — сказал Оуэн.

— Ступайте, — прошипел Ансельм, словно выпустил яд.