Ар Деко

— Больше по плану, но могут быть осложнения. Слишком много заинтересованных лиц вокруг этого аукциона появилось. Не самых приятных.

— Этого следовало ожидать, — пожал он плечами. — Расскажи подробней, как тут сейчас карта легла.

Я рассказал. Подробно. Закончил уже тогда, когда мы и завтрак доели, и обязательный «кафе кон лече»[19] допили. Рауль только хмыкал, слушая новости, и когда я уже закончил, сказал:

— Да, это действительно впечатляет. Впрочем, чем больше участников, тем больше беспорядка. У меня товар для ирландцев, кстати. Как бы они его дальше не передали.

Рауль продавал оружие ирландцам. Гангстерам, но те точно передавали немалую часть его дальше «Армии», то есть фениям[20], республиканцам, у которых в Зоне Большого Каира были свои ячейки и иногда они доставляли хлопот британской власти. «Армия» здесь зарабатывала и собирала деньги, закупала то же оружие и отправляла на родину, и уже оттуда оно попадало в Ольстер.

— Не хотелось бы.

— Отказывать уже поздно, я предупредил, что приехал, товар забирают вечером.

— Я понял.

В квартире Рауль вынес из кладовки три большие брезентовые сумки, выложив их на диван. Раскрыв одну из них, он вытащил совершенно новый пистолет-пулемет с горловиной под магазин слева.

— Смотри. «Шмайсер МП-28», бельгийский, сделан для Китая, под маузеровский патрон. У нас были такие в Легионе, только патрон другой, — Рауль протянул его мне.

— Помню, — я взял оружие в руки. — А этот патрон мне даже больше нравится.

— Мне тоже. Скорость выше, пробиваемость тоже. У нас три таких. По четыре магазина на тридцать два патрона к каждому, и по пятьсот патронов. Я все пристрелял, бьют точно.

А еще подобные пистолеты-пулеметы есть на вооружении специального дивизиона. Под другой калибр, но такие же, со стороны не отличишь. Именно поэтому я не стал искать возможность купить куда более часто попадающие в Большой Каир «томпсоны». Контрабандой их сюда везут, найти не проблема, но на них можно спалиться. Да и контакты с местным криминалом, как я уже говорил не раз, стараюсь сводить к минимуму. К счастью, у меня есть друг Рауль, и он эту проблему снял.

— Бляхи?

— Сингер достанет, — ответил я. — Вместе с повязками.

Специальный дивизион форму обычно не носит, но при необходимости для опознания надевает бляхи со звездой Лиги Наций и надписью по кругу «Метро Полиция Зоны Большого Каира» и сине-белые же повязки на рукав. Вот они нам и нужны.

— Костюмчик только попроще купить не забудь, — напомнил я. — Серенький, дешевый.

— Я помню. Что дальше делаем?

— Раз ты приехал, то… — я задумался, — то тебе завтра утром лучше бы с нами поехать. С Ианом и со мной. Будем смотреть тоннель. Рабочий комбинезон есть?

— Шутишь? — Рауль даже возмутился.

— Без него никак. Купи сегодня.

— Если успею.

— Лучше успеть. У нас с Ианом есть комбинезоны коммунальной службы, так что ты в любом можешь быть. И подъезжай к девяти утра к его гаражу.

— Что-нибудь с собой брать?

— Револьвер возьми, на всякий случай. И что-нибудь на голову, чтобы лицо не запомнили. Только не маску.

— Как-нибудь соображу. Тебе налить чего-нибудь?

— Ты с ума сошел, рано еще, — я показал ему свои часы. — Ты там совсем в своем Марселе распустился.

— Это я просто про тебя плохо думаю, — усмехнулся он. — Как с тобой связываться?

— Через Иана пока. И пользуйся уличными телефонами лучше, на всякий случай.

Машину с шофером я заказал на четыре часа, рассчитывая приехать чуть раньше. Надо и «невесте» продемонстрировать нетерпение, и оглядеться немного заранее. Это не последний шанс добраться до кабинета вице-губернатора, но это хороший, большой, толстый такой шанс, его надо использовать.

Машина оказалась тем же самым «паккардом», а шофер — тем же самым Гастоном, улыбавшимся мне уже в тридцать два зуба, потому что чаевые в прошлую поездку я ему оставил щедрые, не поскупился.

— Рад вас видеть снова, мсье, — поприветствовал он меня по-французски, распахивая передо мной дверь. — Куда сегодня?

— В то же самое место, Гастон. Дорогу помните?

— Разумеется, мсье, — дверь захлопнулась, а он быстро перешел на водительское место.

На отчаянном каирском солнце машина нагрелась, хотя, похоже, и стояла до этого в тени, так что мне пришлось опустить боковое стекло. Ветер тоже освежающим не ощущался, как раз начинается самое летнее пекло. Вроде и привык, но иногда тяжеловато. И одежда мнется так, словно ее никто никогда не гладил, но и с этим ничего не поделаешь. Тут даже «официальный» цвет автомобилей не черный, а белый, как вот у этой, на которой меня сейчас везут, в черной машине вообще как в печке будешь сидеть. В духовом шкафу.

— Включить радио, мсье? — спросил Гастон.

— Да, французскую станцию, пожалуйста.

— У меня всегда на французскую настроено, — гордо сообщил он.

Понятное дело, что у каждого сеттльмента свое радио, его обычно тамошние обитатели и слушают. Запел женский голос, сильный и глубокий, настолько привлекший внимание, что я спросил у Гастона:

— Кто это поет?