Араб Пётр Великий. Книга первая

Капитан приподнял крышку одного из ящиков. Я, не вынимая их, пролистнул, потом взял, лежащий сверху замок и вставив его в петли, провернул ключ. Потом повторил эту процедуру с другими оставшимися сундуками. Тем временем капитан крикнул матросов и приказал им снести мои сундуки палубой ниже в мою каюту, - каюту штурмана.

На этом корабле я, оказывается, был штурманом, назначенным английским королём Генрихом Восьмым. Это я успел прочитать в удостоверении моих полномочий. И звали меня Педро Антониу Диаш. Я был вторым сыном португальского мореплавателя Бартоломеу Диаша, вспомнил я, который первым обошел Африку с юга. Пропавшим без вести в тысяча пятисотом году у берегов Бразилии. Оказывается, я португалец, но всё же ингл. И корабль был английским. Вернее, под английским флагом.

- "А где же мой португальский язык"? - Подумал я, не чувствуя себя его обладателем.

- "Сам себе не принадлежу", - подумал я, морщась, и почесав шишку на затылке, заглянул в мешки.

В мешках лежали: мушкеты запальные - два штуки, мешки с порохом и пулями, пара ножей, кольчужные перчатки, кираса и шлем. Мешки тоже были перенесены матросами в каюту ниже палубой.

- Выпьете, дон Педро?

- А что у вас есть? Что-то ещё разве осталось? Из приличного?

- Здесь есть местный спиритус. Весьма себе... Они его как лекарство употребляют. Только вода здесь... солоноватая. Но, в общем, получается прилично. На мой вкус.

Капитан вынул из сундука глиняную, примерно двухлитровую, бутыль и плеснул из неё мутной жидкости в стоящий на столе серебряный кубок. Понюхав содержимое, я прикинул, что там не больше двадцати единиц алкоголя, но пахло оно, откровенно говоря, мерзко. Меня передёрнуло. Я, сделав вид, что отхлёбываю, отставил кубок.

- Устал сильно, капитан. Пойду чуть поправлю спину.

- А торговля?

- Куда она денется? Устал. Спасибо. Если засну, толкните!

Я вышел на палубу и подошёл к борту.

- Сейчас они переместят корабль. Вы пока отгребите и займитесь своими делами.

- У нас на рынке своё место есть. Можно там твой товар продать.

- Да, я думаю, он и с борта уйдёт. Зачем его таскать туда-сюда?

- У тебя много ткани?

- Тебе хватит. А что?

- Если тонкая, я бы всю купил. А то, порту плохую ткань привезли. Араби тонкую возили.

- А чем заплатишь? - Спросил я тихо.

- Перл, мускат, жёлтый камень "голд".

- Я тебе всё продам, но только по нормальной цене. Ткань дорогая. Мою рубаху и штаны видишь? Такая же, только красивая. С цветами. Я пойду делами займусь, а ты отгреби пока.

Я пошёл в свою каюту и прилёг на короткий лежак. Каюта была шириной метра два, в одно окно. Кроме кровати в ней стоял стол с табуретом и рундук для сундуков, которые уже были в нём установлены и даже принайтовлены. Чтобы прилечь мне пришлось убрать с кровати три длинные доски, стоявшие наискось, упершись в переборки.

Я вспомнил, что на короткой лежанке не спал, так как слишком был длин, а спал на положенных поперёк каюты досках, один край которых лежал на шконке, а другой опирался на два табурета. Но, сейчас, свернувшись "калачиком" на короткой постели, я вдруг провалился в тревожный сон.

- Дон Педро, - услышал я голос капитана.

Глава вторая.

Расторговались мы с шаманом быстро и расстались почти друзьями. Капитан удивился, когда мой груз ушёл прямо с борта, а на его место, в те же ящики, где лежали ткани, перекочевали пятифунтовые мешки с мускатным орехом, жемчугом и золотыми самородками.

Сам капитан и двое английских купцов с шерстяной тканью прогадали, зато хорошо распродали рис, чуть выше номинала, и посему все были довольны.

Каракка встала в бухте на якорь. На утро назначили отход. Пассажиры остались на берегу. К ним присоединилась и вся команда, кроме трёх вахтенных. Капитан, узнав у меня, что я желал бы остаться на борту, с радостью оставил корабль на моё попечение. Я же, оставшись один, решил посвятить время изучению "своих" вещей.

Верхний сундук был наполнен носильными вещами: парадным камзолом со штанами, нательными шёлковыми рубашками, носовыми платками, чулками, двумя парами обуви, перчатками. Сверху лежали две фетровые шляпы, вставленные одна в другую. Рядом лежал футляр с перьями для них. Во мне проснулся "зоолог-орнитолог" двадцатого века и, поковырявшись в приобретенных когда-то наскоро знаниях, я признал в двух перьях петушиные, в одном - страусиное. Сюда же я положил перья райских птиц, подаренные мне шаманом.

Второй сундук был под завязку заполнен довольно подробными мореходными картами больших и малых размеров. Некоторые карты были старыми. Одна карта с новыми пометками пройденного нами маршрута, с помеченными на нём встреченными островами и мысами. На мой взгляд, карта была очень далека от действительности, которую я знал.

Особенно меня поразил размер острова Мадагаскар, нарисованный очень уверенно. Он был чуть меньше Индии. Разглядывая карты, я понял, что это наследство "моего" отца. Папа Бартоломеу зашел, вероятно, много дальше мыса Доброй Надежды и только потому, что у него с собой не было золота, он не смог закупиться товаром в Индии. А может и закупился, да никто об этом не знает.