Араб Пётр Великий. Книга вторая

Въехав на взгорок, разделённый дорогой, мы остановились у стен монастыря, очень старого двухэтажного каменного здания с пристроенной к его торцевой стене такой же древней часовней. По стенам тут и там рос мох и серо-коричневый лишайник, словно и строения нуждались в помощи стоящей неподалёку больнице.

Монастырь был женский. Если бы ни это, я бы, наверное, разогнал бы его ещё месяц назад, однако, когда ко мне вышли монашки с испорченными проказой лицами, сердце моё дрогнуло.

Я знал, что проказа, инфекционная болезнь, и фактически, не излечимая. Только когда Европа стала мыться, с проказой смогли покончить.

И в моё время проказа, или как её называли за пределами России - лепра, существовала в жарких странах, там, где не умывались.

Я, имея в наличии, озерцо серной кислоты в жерле остывшего вулкана на острове Апи, находящегося рядом с моей крепостью на острове Нейра в Индонезии, и россыпи минерала "сильвина", давно научился сам и научил своих индейцев добывать и "марганцовку", и "хлорку", и такой важный компонент для изготовления мыла, как соду, двууглекислый калий.

Сельвин - обычный хлорид калия, после нескольких химических реакций, превращался в обычный чистейший "поташ", который добывали, уничтожая окружающие леса, вываривая золу от сожжённых деревьев.

В Бразилии наряду с пряностями мы высадили семена Масличных пальм и уже через три года стали получать пальмовое масло.

Смешивая масло с бикарбонатом калия, мы стали получать сначала жидкое мыло, а потом научились его вываривать до твёрдого состояния.

Индейцами пузырящая и жгущая глаза жижа сначала не понравилась, но я показал, как она хорошо смывает жир и грязь и заставил применять его в быту. Особенно купая детей.

За десятилетие подросло поколение индейцев, которые без мыла уже не представляли своего быта.

В мыло добавлялись различные компоненты, улучшающие его свойства. В вулканах острова Ява мы добывали серу. Мыло, в которое добавляли серу, обладало заживляющими и антисептическими свойствами.

Вот такое мыло мы и привезли в подарок монастырю и больнице.

Надо сказать, что мыло в Англии, только начинало входить в моду и стоило сумасшедшие деньги. Один кусок ароматного мыла можно было обменять на мула, а два - на хорошую лошадь.

Поняв это, я стал аккуратно поставлять к королевскому двору мыла с разными наполнителями: какао, манго, и даже корицей. В качестве загустителя использовали, в основном, пчелиный воск безжалых бразильских пчёл, коих в Южной Америке оказалась масса .

* * *

В этот раз монашки меня встретили приветливее, чем месяц назад. Настоятельница Софья, которую мы предупредили о своём визите с вечера, провела нас к небольшому двухэтажному дому, собранному из стволов австралийского эвкалипта, и недавно законченному моими строителями. От него всё ещё пахло струганной и пиленой древесиной.

От левого нижнего угла фасада к правому торцу второго этажа вела лестница с перилами.

У левой стены дома на настиле из тисовых досок под навесом стоял длинный стол с двумя деревянными лавками. С правого торца угадывался навес с поленницей колотых дров.

Верхний этаж был жилым, нижний этаж являлся баней с помывочной и ванной комнатами.

- Экий вы себе необычный дом соорудили, уважаемый герцог. С помывочной. А ведь ещё совсем недавно за мытьё на костре сжигали.

- Да и сейчас ещё не все принимают ванну чаще одного раза в месяц, - хохотнул я. - А потом на них приходится десять вёдер воды тратить, чтобы грязь смыть.

Говард покрылся густой краснотой. Он вчера, увидев, как индейцы "драят" себя и друг-друга серным мылом, находился близко к шоковому состоянию, пока я не налил ему хороший стакан бразильской кашасы - выдержанного в бочках из французского дуба дистиллята перебродившего сиропа сахарного тростника.

Потом, видя, как моюсь я, не выдержал, тоже разделся и принялся тереть себя, сначала намыленным мочалом, а потом нежной мягкой губкой.

Я смеялся:

- Я, Томас, не предлагаю потереть вам спину, чтобы вы не заподозрили меня в садомском грехе, поэтому возьмите вот эту длинную, плетёную мочалку с ручками и сами потрите себя сзади.

Я показал, как действовать мочалкой, и Говард с упоением чесал себе ею спину и всё, что ниже.

Сегодня я решил устроить ему настоящую "русскую" парилку, и во вчерашнем послании к настоятельнице просил начать топить баню с самого утра.

- Вы со своим оружием пойдёте, или с нашим? - Спросила Софья.

- А что у вас?

- Боевые арбалеты и копья.

- Боевые не тяжеловатые?

- Наши монахини ходят.

В это время одна из монахинь подошла зашла под навес и сняла со стены дома арбалет - громадную машинку около метра длинной и чуть меньшими по разлёту "рогами".

- С этим на охоту? - Удивился Говард. - Увольте, сэр. Им только с упора стрелять.

Он взял арбалет и сказал:

- Так и есть. Вот отверстие под упор.

- Спасибо, сестра, мы обойдёмся своим оружием. Нам бы только сопровождающего.

- У нас диакон - главный охотник. Он в здешних местах все тропки в болотах и кабаньи лёжки знает.

- Тогда пошли к дьякону? - Спросил я, но дьякон уже шёл нам навстречу.