Арабески

Поездка в Самару называлась «зимний Грушинский». Я должен был прилететь в Самару, а потом мы должны были поехать в Похвистнево – небольшой городок в Самарской области. Встречи, разговоры, все такое. С Сережей Кур-Аджиевым и с Людой болтали. Люблю болтовню. Так, про все на свете. В Самаре сильный мороз – минус двадцать шесть. В Похвистнево – все тридцать шесть. У нас там выступление в Доме культуры. А разместят нас в бывшем пионерлагере.

Это тихий городок. И местный мэр тут ходит без охраны, и здоровается он со всеми встречными, и они ему кивают с улыбками. Мэр здесь свой. Он говорит, что заботится о своей малой родине. Есть у тебя родина, пусть даже малая, вот ты о ней и заботься, и тогда будешь ходить без охраны, и все встречные будут тебе улыбаться.

Мэр отремонтировал Дом культуры – очень хорошо он все сделал, уютно, теперь здесь театральная студия, театр, люди с цветами. Мороз, а они с цветами.

Саша Амелин, заслуженный артист, будет читать мои рассказы, девушка Ирина петь песни, а я буду отвечать на вопросы ну и просто так разговаривать.

Все читали и пели, а я болтал. Часа два. Всем понравилось, смеялись.

А потом мы уехали в пионерлагерь, где нас ждал ужин.

Это ужасно, когда надо столько есть. Обжорство – самый большой, как мне кажется, грех.

Но все говорили ни о чем, пели и опять – ни о чем. Амелин с Володей Колосовым пикировались, в промежутках обрушиваясь на Серегу Курт-Аджиева. Это такое возвращение в юность, в стройотряд. Саша Шулайкин притащил парное молоко.

Они все родом из студенческого стройотряда.

Студенчество не болезнь, не проходит.

В Похвистнево чистый воздух, мороз, мы замерзаем, все время что-то едим и песни поем.

Приехали какие-то охотники за кабаном и лосем. Убили и того и другого.

Расплодились кабаны, лоси, а волки заходят в деревни. Все расплодились, но я все равно не люблю охотников.

Мэр говорил, что ему не хватает денег на дорогу.

Были б у меня деньги, дал бы этому мэру, и он построил бы дорогу.

Хорошее тут место.

Я нисколько не противоречу нынешним. Я их люблю. Для меня они часть природы, а ее нельзя не любить, пусть даже она нища духом, не в себе или пьяна безбожно.

Удивительна слабость человека: стоит только какой-либо тезе подвернуться ему под руку, и он уже при всех своих стараниях все никак не может от нее отделаться.

Теперь у нас инновации – вот ведь какие дела, не поперхнуться бы, не изойти на икоту.

Это как «Сим-сим, открой дверь». М-да. Тут главное не перепутать, не сказать «ячмень».

Что и говорить, мы подвинтили каждый свой нерв, каждый мускул на своем лице до необходимой точки.

Я мог бы рассказать вам множество самых занимательных историй о том, как у нас в России все складывалось и откуда тут взялась власть.

Но не буду.

Очень хочется еще пожить.

Всякому известно: против ветра нельзя… плыть, скажем так для благозвучия, – такая вдруг тебя охватывает гадость, доложу я вам, такая гадость, такая…

А у нас теперь собирают собачье дерьмо – цивилизация, знаете ли, накатила.