Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

Через двадцать минут появился авангард батальона D-14. Головной танк остановился рядом с полковником Шмуэлем, который выбрался из джипа и пошел вдоль дороги без каски, словно вовсе не боялся смерти. Вид комбрига, идущего с непокрытой головой по передовой, воодушевил его людей. Командир передовой роты «Пат-тонов», лейтенант Авигдор Кахалани, приветствовал полковника сияющей улыбкой. В одном из головных танков находился майор Эхуд Элад. Шмуэль ввел его в курс дела, сообщив, что Джеради удерживает мощный контингент противника с противотанковыми орудиями, минометами и танками. Он проинструктировал Эхуда атаковать укрепленные позиции одновременно с дороги в лоб и через пески, обойдя с южного фланга. Для этого D-14 должен повернуть налево с дороги и пройти по пескам, за которыми, по всей вероятности, пролегают минные поля. Приказ осуществить обходной маневр был отдан. «Паттон» Кахалани шел первым во главе роты. Он свернул налево, съехал с дороги на пески и начал подниматься по склону. Песок становился глубже и глубже, и скоро водителю пришлось перейти на нижнюю передачу. Танкистов встретил плотный огонь предварительно пристрелянных противотанковых и полевых орудий, танков и минометов. Воздух наполнился свистом снарядов и мин. Снаряды падали в белый песок со злобным шипением, образуя вокруг себя уродливые белесые воронки.

Наконец «Паттон» Кахалани отъехал от дороги на 150 м. Он приказал водителю остановиться, чтобы осмотреться и определить местонахождение вражеских позиций, с которых вели огонь танки и противотанковые батареи. Но судьба не оставила ему на это времени. От прямого попадания противотанкового орудия его «Паттон» загорелся и мгновенно превратился в костер. Экипаж покинул горящую машину, и только Кахалани, окаменевший от потрясения, чувствовал, что не в состоянии шевельнуться. Наконец он колоссальным усилием воли подтянулся, наполовину вылез из люка и выполз на раскалявшуюся броню, а оттуда в горящей форме скатился на землю. Собрав всю силу воли, обожженными руками он принялся забрасывать себя песком, пока не погасил одежду. Обстрел становился сильнее, и «Паттоны» вступили в перестрелку. Кахалани просигналил им не останавливаться и не превращать себя в легкие мишени. Спотыкаясь, он в дымящихся лохмотьях, из-под которых виднелись следы ожогов, заковылял к еще не оказавшимся под огнем противника танкам. Когда он взобрался на «Паттон» лейтенанта Илана, рубашка и пояс на Кахалани опять занялись. Илан отправил его в боевое отделение и, велев заряжающему потушить на нем одежду, закрыл люк, а затем приказал водителю на максимальной скорости возвращаться на дорогу. Водитель повел машину зигзагами, задним ходом и остановился рядом с полугусеничной бронемашиной командира бригады. Кахалани все еще тлел, лейтенант Илан стянул с него одежду, оставив только ботинки, а затем помог влезть в один из джипов разведгруппы, пришедших с D-14 и занимавшихся эвакуацией раненых. Никто не верил, что Кахалани выживет, и были поражены, когда он вдруг одарил их ослепительной улыбкой — улыбка осталась единственным, что не пожрало пламя.

Водитель «Паттона», следовавшего за Кахалани, видел, как заполыхал танк комроты, но продолжал движение и объехал горящую машину справа, однако прямое попадание вражеского снаряда остановило и его. Теперь уже два «Паттона» полыхали в песках слева от дороги. Справа два «Паттона» попытались прорваться, но напоролись на мины и тоже потеряли ход. Один из экипажей продолжал сражаться на минном поле. Сержант Дов Ям определил местоположение противотанковой батареи, дал наводку стрелку, и тот уничтожил ее. Но угодившим в «Паттон» противотанковым снарядом сержанту Дову Яму оторвало запястье. Лишившись руки, он выбрался из «Паттона» и побежал к полугусеничной бронемашине комбрига. Лицо Яма сделалось мертвенно бледным, рассудок помутился от шока, но, когда сержанта уложили на носилки, он прошептал:

— Думаю, я сделал все, что мог.

Уже четыре «Паттона» горели в проходе Джеради. Третьим в колонне Кахалани шел Эхуд. На броне его «Паттона» виднелись множественные следы попаданий. Два офицера стояли, высунувшись из башенных люков, один из них, сам Эхуд, с трудом мог двигать рукой, большая рана пересекала его лицо, а в спине застряли осколки. Рядом с комбатом находился офицер батальона по оперативным вопросам лейтенант Амирам с глазом, закрытым пластырем, с забинтованной рукой и осколками в плече. В Шейх-Зувейде Эхуд признался полковнику Шмуэлю и майору Хаиму:

— Мы живы лишь благодаря счастливой случайности.

Прорыв батальона S-14 через Джеради