Арабская дочь

— Хорошо. Я сейчас предоставлю все сведения для оформления документа, а господа получат свои… преференции.

— Десять тысяч. — Старший полицейский сразу сообразил, о чем идет речь. — За эту цену мы достанем еще снимки, размещенные в компьютере.

Малика вздыхает с облегчением: все это время она думала, что за свои, что ни говори, необычные услуги они возьмут значительно больше.

— Рахман, а если вляпаемся? — Служащий помоложе начинает паниковать. — Я не хочу рисковать из-за каких-то убийц.

— А до пятидесяти лет жениться хочешь? Твоя девушка долго ждать не будет. А так у тебя хватит денег не только на жилье, но и на кондиционер к нему впридачу.

— Может, справимся без этих грязных денег?

— Я возьму только тридцать процентов, мне вполне хватит, остальное — тебе, ты же молодой, вот и подработаешь. Меньше чем через пару месяцев, перед Рамаданом, у тебя уже будет тепленькая женушка. Поверь мне, об этой деревенщине никто и не вспомнит.

— А об иностранке, польке? — Молодой смотрит на карточку с данными, которые получил от Малики. — Тут еще и посольство может вмешаться. А если захотят эксгумировать?

— В нашем климате через минуту уже нечего будет осматривать.

Служащий, видя, что Малика уже приняла решение, протягивает руку.

— Что это? — выпучив глаза, восклицает он после того, как открыл конверт. — Шутишь, сука?

Он наклоняется к женщине и крепко хватает ее за стильно подобранные волосы.

— Что такое? Может, я ошиблась, неправильно поняла…

— Ну конечно… — Мужчина постарше с презрением посмотрел на толстую пачку денег. — Этим ты можешь подтереться, хозяюшка. Десять тысяч, но долларов, а не этих, наших, ничего не стоящих бумажек.

— В таком случае я должна поехать в банк — у меня столько при себе нет.

Малика освобождается от захвата, машинально поправляет растрепанные волосы. Она готова к ответному удару.

— Когда вас сцапают с долларами, вам уже ничто не поможет, — резко заявляет она. — Вы работали за границей? Нет? Откуда же у вас зеленые?

— Что ж, баба права, чуть было сами себя не закопали, — бурчит полицейский постарше. — Принесешь эквивалентную сумму, а мы с твоим братиком пока составим протокол.

— А я вам для чего? — впервые подает голос Ахмед.

— Обезопасишь сделку, sadiki[7].

— Чего еще ты от меня хочешь?! Говори быстро, у меня больше нет желания валяться в этой грязи. — Через несколько дней Малика с бледным лицом входит в кабинет брата. — Точнее, в дерьме, в которое ты втянул всю семью.

— Сейчас придет Самира, тогда и поговорим.

— А от нее ты чего еще хочешь? — Женщина театральным жестом хватается за голову в ту самую минуту, когда в комнату тихо входит их младшая сестра.

— Может, он нам сейчас скажет, о чем идет речь, но не стоит ждать от него ничего хорошего, это не тот человек. Правды точно не дождемся, в этом я ни секунды не сомневаюсь.

— Самира, заткнись! — с обычной своей грубостью говорит сестре Ахмед. — Садитесь. Я слышал, тебе стипендию назначили? — не то спрашивает, не утверждает он. — Значит, если бы не тебе, ее отдали бы кому-нибудь из членов семьи, верно? Зачем же нужно было все портить?

Женщины молча слушают очередные бредни брата. Кого на этот раз он хочет ранить, кого собирается использовать?

— Но это же медицинская стипендия, которая выделяется для получения специализации и степени доктора, — не выдерживает Малика. — Или ты хочешь переквалифицироваться на врача? Судя по твоей реакции в прозекторской, в это трудно поверить.

— Поеду как mahram[8].

— Опекун? Чей? — Самира во второй раз с начала разговора подает голос.

— Значит, мне в больнице сказали правду! — Малика неодобрительно цокает языком. — Он очаровал эту бедную наивную женщину.

— Кого? — Младшая сестра понятия не имеет, о чем они говорят.

— Педиатр из моей клиники, тридцать с небольшим лет, — с сарказмом в голосе комментирует Малика. — Эта бедняжка не знает, с кем связывается.

Самира встает и поворачивается к выходу.

— Делайте что хотите. Мне все равно.

С этими словами она выходит из комнаты.

— И как я должна уладить это? — задает риторический вопрос Малика.

— Хм. А кто сделал так, чтобы Самирка получила стипендию?

— Ты слишком многого от меня хочешь, но это уже точно последняя услуга, какую я тебе оказываю в моей жизни, — цедит Малика сквозь зубы. — Chalas, jekwi![9]

— Insz Allah[10]. — И снова уверенный в себе Ахмед с иронией смотрит ей в глаза.

Болезнь сироты

— Марыся, любимая, — говорит бабушка, стараясь обратить на себя внимание молчащего ребенка. — Давай поедем в зоопарк или на море, на Регату? Закажем такси, возьмем корзинку с едой и подарим себе пикник. Вам с сестричкой нужен свежий воздух. Вы же не можете все время сидеть в четырех стенах.

Марыся поворачивается к бабушке, в ее пустых глазах застыл немой вопрос: «Почему ты мне лжешь, почему скрываешь от меня правду?»

— Не хочу, едь с Дарьей.

— У моря мы сможем поговорить начистоту. Я расскажу тебе то, что ты должна знать обязательно. Пусть и считается, что ты еще маленькая, — решается бабушка: у нее уже не хватает сил и дальше держать внучку в неведении.