Арабская кровь

Со временем Дорота, будучи умной и терпеливой девушкой, начала привыкать к новому окружению и постепенно становилась независимой. Но как только она высунула нос наружу – познакомилась с польскими подругами, начала ходить на фитнес, получила хорошо оплачиваемую работу в польской школе, – он превратил ее жизнь в ад. Дот хотела добраться до Ливии, но могла это сделать исключительно в одиночку, без тебя. Ты ведь знаешь, что ребенок принадлежит отцу, а не матери, которая девять месяцев носит его под сердцем, рожает в муках, кормит грудью и воспитывает. Ха! Абсурд?! Что ж, твоя бедная мама по-прежнему до такой степени любила твоего отца-деспота, что готова была закрыть глаза на все его выходки. Пожертвовать собой ради мира и добра в семье и ради того, чтобы ты, моя панночка, жила в нормальном, не разрушенном распрями доме. Наконец Ахмед вывез вас на ферму за городом. Я не могу рассказать, как красиво он все устроил, но это была золотая клетка в абсолютной глуши. Однако твоя влюбленная мама пережила там, наверное, минуты счастья, о чем свидетельствовало рождение Дарьи. Позднее началось еще большее пекло, ведь мой сын связался с фундаменталистами. Он даже выступил по телевидению во время манифестации, поддерживающей Усаму бен Ладена после взрыва Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года. Экстремизм в Ливии карался и карается смертью, а ответственность несут коллективно. Один из членов семьи набедокурит, а наказаны будут все. Из-за этого мы должны были буквально в тот же день бежать из Триполи. Тут помогла Малика, которая выбила себе должность в Гане. А что происходило с твоей мамой в то время, не имею понятия и боюсь, что даже тетя Малика не знала до конца эту историю. Одна Самира, пожалуй, знает все, потому что общалась с Доротой и помогала ей вывезти вас из Ливии. Договаривалась как умела, чтобы посетить праздник Святого Николая в польском посольстве. Там было назначено свидание, там вас и планировали передать матери. Но ты не хотела даже слышать об этом, предпочла отправиться на мероприятие с Маликой и ее подругами.

После этого признания бабушки у Марыси прояснилось в голове. Она сама была виновата, что не выехала тогда из Ливии вместе с матерью и младшей сестрой. Значит, никаких претензий и быть не может. Она не должна обвинять мать в недостатке любви или стараний найти свою старшую дочь.

Марыся не забудет до конца жизни событий того страшного дня, когда с Самирой произошел несчастный случай. После этого тетя впала в кому, а сестричка Марыси Дарья исчезла. Тетя Малика хотела ей что-то рассказать о маме и сестре уже перед своей смертью, но не смогла. Она все это время скрывала правду и забрала тайну с собой в могилу. Если бы было желание, то уже в детстве Марыся воссоединилась бы с семьей и жила в спокойной нормальной стране, где нет бунтовщиков, террористов и где мужчины на протяжении веков не подвергают дискриминации женщин по закону.

Сейчас молодая женщина впервые за многие годы вынимает помятую фотографию матери, спрятанную глубоко в шкатулке у кровати. Марыся вздыхает, глядя на красивую блондинку, которая держит ладони на округленном беременностью животе и счастливо улыбается.

– Во имя Аллаха, еду! – выкрикивает Марыся, срываясь с места. – Без звонка, без договоренности. Моя мать живет в этом же городе, а я струшу и не навещу ее?

– Лукаш, открой дверь, у меня мокрые руки! – кричит Дорота из кухни в сторону зала.

– Я тоже кое-чем занят, женщина, ты ближе.

– Разумеется, как всегда, – вздыхает она. – Даруся, присмотри одну минутку за Адашем, я сейчас вернусь.

– Хорошо, хорошо, – с улыбкой отвечает девочка-подросток, обнимая брата рукой. – Вот кому-то горит. Никого же не ждали.

По-прежнему худенькая, хотя уже почти сорокалетняя Дорота выходит во двор, где ее удушливым пеклом обволакивает жар Эр-Рияда.

– I am coming! – кричит женщина, слыша следующий звонок.

Она злится на такое наглое нетерпение непрошеного гостя, резко открывает металлические ворота и застывает как вкопанная. На лестнице перед домом стоит молодая девушка с арабскими чертами лица и удивительно светлой кожей, вьющимися золотыми волосами, в длинной, до земли, абайе.

– Кто это? – слышит за собой Дорота голоса Лукаша и Дарьи.

– День добрый, мама… Наконец-то я тебя нашла.

– Моя Марыся, моя доченька любимая! – Сдерживая слезы, Дорота протягивает руки и обнимает за шею так долго разыскиваемого ребенка.