Арабская петля

Вот из-за этого ложного впечатления собственной крутизны и лоховатости местных, которое всего одним выстрелом развеял снайпер, парни на базе и впали в тихую панику, хотя практически для всех подобное положение было не раз испытанным, чуть было не сказал привычным, но вспомнил, что привыкнуть к постоянно смотрящей тебе в спину оптике все же нельзя. Притерпеться можно, а вот привыкнуть нет. Еще масло в огонь подлили юристы Компании как дважды два доказавшие, что Борман погиб по собственной неосторожности, а соответственно обещанная страховая выплата в размере ста тысяч баксов будет снижена до двадцати тысяч. Хлоп! И ваших нет! Так то вот, супермены, закон есть закон! Если уж совсем честно, то никто из набранного в странах СНГ и Восточной Европы отряда и не рассчитывал всерьез на то, что его жизнь будет стоить таких денег, давно выработанным всевозможными реформами чутьем понимали, что обязательно нае… как обычно бывало. Но видно все же теплился где-то в глубине души огонек надежды, мол, капиталисты все-таки, настоящие с Запада, там у них все конкретно, а как понятно стало, что Запад Западом, а при любой возможности все равно свое у тебя из глотки вырвут, так и приуныли парни, еще и снайпер этот…

А снайпер тем временем принялся шляться к нефтебазе регулярно. Приходил под утро по темноте, весь день лежал, затаившись в развалинах, наблюдал, на закате в последние минуты перед падением на землю густого покрывала темной южной ночи стрелял. Всегда только один раз, попал, не попал, без разницы, и тут же уходил, потом сутки не беспокоил. Вот эта регулярность и пугала, казалось, снайпер смеется над всеми попытками его изловить. Чего только не делали перепуганные и от этого озверевшие гарды: ставили мины на старых лежках, днем накануне наступления роковой ночи прочесывали окрестные развалины, напихали где только возможно дефицитные и жутко дорогостоящие вибродатчики и наставили сигналок. Однако все было бесполезно: стрелял снайпер каждый раз с нового места, а чтобы качественно прочесать забытый богом лачужный район требовалось не менее батальона бойцов, а уж никак не две группы по десятку, то же с датчиками и сигналками — слишком много их было необходимо для надежного перекрытия местности.

Следующей жертвой стал Пшик — невысокий пшеничноусый поляк, ни фига не рубивший по-русски и объяснявшийся при помощи ломанных английских слов и жестов. Прозвище его произошло от измененного пшек, как звали его наиболее просвещенные члены отряда, однако для основной массы это показалось сложно и совсем неприкольно. Так пшек превратился в Пшика, веселого и забавного парня, никогда не унывающего и готового по любому поводу скалить зубы. Снайпер подловил его во время пересменки постов, ну не захотелось гордому шляхтичу даже в опасную ночь ползком елозить до поребрика окружавшего крышу конторы. Решил быстренько пробежаться пригнувшись. Пробежался… И опять пуля точно в голову. И опять срезанная страховка. Как же! Нарушение мер безопасности! Ну прям как на каком-нибудь отечественном заводе!

После этого случая за снайперюгу взялись всерьез. Больше не доверяя ни минам, ни датчикам начали по ночам выводить в район специальные команды охотников, надо сказать, что представители Компании категорически отказались устанавливать для них какие-либо надбавки за риск, ну хоть срезать страховку не угрожали, и на том спасибо. Команды, ориентируясь на сигналы вибродатчиков шерстили развалины, надеясь перехватить снайпера на подходе. До сих пор результата не было, хотя техника засекала вражину не раз, правда и прицельных выстрелов стало заметно меньше, все же нервничал снайперюга, берег себя родимого, однако упорно возвращался к нефтебазе каждую вторую ночь.

— Стасер, ты что заснул? Третий датчик сработал! Это же рядом совсем! Щас реально этого козла за яйца взять можно! — змеей зашипел ему в левое ухо, прижимавшийся рядом к осколку глинобитной стены тонкокостный дерганый боец по прозвищу Хунта.