Арабская петля

— Не понял, это что за вой? Сомневаетесь в моих словах? — голос сержанта начинает постепенно нарастать, слова его становятся рубленными и четкими. — Любой военнослужащий армии США, начинает свой день с дистанции в десять миль. Любой! Слышите?! Не десантник, или морской пехотинец, с которыми вам придется встретиться в бою, а самый последний обалдуй из службы тыла. Так кто же тогда вы, дохнущие после пяти километров, по сравнению с ними? Молчите? Тогда скажу я. Вы — говно! И говном останетесь, пока из вас не сделают людей! А людей из вас здесь сделают, будьте уверены. Кто не сможет — умрет! А остальные превратятся в нормальных бойцов. А теперь, внимание. Взвод, слушай мою команду! Бегом! Отставить! По команде „бегом“, руки сгибаются в локтях! Бегом! Марш!

С жалобными стонами и приглушенными проклятиями остатки взвода кое-как трогаются с места и, едва переставляя заплетающиеся на каждом шагу ноги, еле-еле движутся по лесной тропе к лагерю.

— А ну, веселее! А ну, не умирать! Направляющий, шире шаг! — бодро покрикивает сержант.

Постепенно взвод втягивается в заданный сержантом темп, и вот уже новенькие еще не разношенные и не разбитые сапоги курсантов гулко стучат по утрамбованной тысячами ног земле почти с прежней частотой.

* * *

— Атака!

Круглолицый здоровяк, по-деревенски могучий, но рыхловатый широко замахивается пудовым кулачищем и останавливает удар лишь перед самым лицом неподвижно стоящего инструктора.

— Курсант! Это что сейчас было? Что ты мне тут изобразил? — голос инструктора так и сочится ядовитым презрением. — Отвечать!

— Я… вот… Вы же сказали ударить, я и ударил… Ну…

— Что, ну, воин?! Я приказал ударить меня в голову. В голову, курсант! А не в воздух рядом с головой! Что было не понятно?!

— Ну… это… — совсем теряется покрасневший как рак парень. — Я же тогда, того… Ну… это… в Вас попасть могу.

— Так, понял…, - тянет инструктор, по-новому с внимательным прищуром рассматривая ученика. — Пожалел меня значит… Ну-ну… Куришь?

Совершенно сбитый с толку неожиданным вопросом курсант лишь молча кивает в ответ.

— Видишь это? — в руках инструктора появляется самая настоящая пачка ленинградского „Мальборо“, сигарет круче на тот момент в Союзе простые люди и не видали. — Получишь, если попадешь хоть раз с трех попыток.

Стоящие вокруг ямы с опилками курсанты дружно охают и начинают завистливо вздыхать.

— Давай, Большой! Постарайся, парень! Один то раз из трех всяко попадешь! Давай, не тормози! Потом вместе покурим! — летят со всех сторон подбадривающие крики.

Большой в центре ямы все так же неуверенно мнется и с подозрением посматривает на одетого в пятнистый комбинезон инструктора. С виду боятся совершенно нечего: инструктор на голову ниже и заметно уже в плечах, да и в кости тонок… Встреться такой на гражданке, даже не задумался бы, подумаешь противник, соплей перешибить можно. Однако титул „инструктор по рукопашному бою“ заставляет осторожничать, не зря же этот мужик его получил, видно приемчики всякие хитрые знает. Хотя с другой стороны, что с них, с приемчиков толку? Всего раз кулаком приложиться и его снесет на хрен вместе со всеми хитростями. Да и мы тоже не лыком шиты! Сколько раз заезжим городским бока наминали, тоже всякие попадались: и боксеры, и борцы, и новомодные каратисты. До фига же им помогало их умение, как же! Стоило лишь разок попасть в репу и падали как миленькие. Небось и этот упадет…

— Ну, ладно, давайте что ли… — басит Большой, внимательно следя за лицом инструктора.

— Вот, спасибо, уважил! А я уж думал, откажешься, — иронично фыркает тот.

И в этот момент Большой, все еще продолжая смущенно улыбаться, не дожидаясь команды, бросается вперед, размашисто молотя кулачищами. Подленько это, конечно, но формально он прав, никто заранее не оговаривал, что бить нужно по сигналу.

Что произошло дальше, не понял ни сам Большой, ни замершие в напряженном внимании зрители. Инструктор сделал какое-то неуловимо сложное и вместе с тем по-кошачьи плавное и гибкое движение навстречу летящей на него стокилограммовой туше, такое быстрое, что контуры его пятнистого балахона будто размазались в воздухе. А потом Большой почувствовал, что земля ушла у него из-под ног, окружающий мир завертелся бешеной каруселью, обогнавшая ноги спина мягко ткнулась в опилки, и что-то тяжелое ударило в висок, прострелив мозг мгновенной вспышкой боли, сменившейся тяжелой темнотой.

Когда он пришел в себя, то первое, что увидел, было все еще плохо фокусирующееся перед глазами лицо инструктора.

— Ну что, живой? Слишком неожиданно ты бросился. Испугался я, извини.

— Я больше пробовать не буду… — непослушными губами выдавил в ответ Большой.

— Ни хрена себе у него испуг вышел. Так с перепугу и насмерть завалить мог, — вполголоса прокомментировал за спиной инструктора кто-то из курсантов. — Ну его на фиг, пугать такого.

— Товарищ майор, а как Вы так смогли? Он же раза в два, наверное, больше Вас весит…