Арабская сага

– Сразу можем подписать брачный контракт. Свадьба будет скромная, – подчеркивает он. – Через две недели, когда я вернусь как хаджи[59] из Мекки.

– Хорошо, брат.

Фатима опускает голову и на все соглашается, а Сальма, по-прежнему в бешенстве, кусает губы.

– Надеюсь, моя невеста, ты оценишь мой жест, – обращается к ней Хамид.

– Да, конечно, – отвечает она, не глядя ему в глаза.

– Помни все же, что наше супружество – это фикция. Как только родишь ребенка, будешь свободна. Я без проблем дам тебе развод.

Сальма наконец не выдерживает.

– Для чего ты это делаешь, а? Каков в этом твой интерес? Ты глупый или в этом есть какой-то тайный хитрый план? – говорит она так, словно обвиняет мужчину, который спасает ее шкуру.

– Сальма, что ты говоришь? – усмиряет ее старшая и более умная сестра. – Ты этому мужчине должна ежедневно мыть ноги, глупая!

– Я этого не требую. Но, принимая во внимание твой характерец, не предвещаю нам долгой и удачной супружеской жизни, – шутит Хамид язвительно.

– Все будет хорошо, желаем счастливого хаджа, возвращайся к нам здоровым, а мы приготовим все, что необходимо. – Фатима похлопывает мужчину по руке, желая его успокоить. – Сальма плохо себя чувствует, отсюда все ее капризы. Беременные женщины не владеют собой. Поверь мне, вы поладите.

«Меня не интересует счастье с этой капризной, распущенной и противной бабой, – проносится в голове у Хамида. – Я только не хочу испортить жизнь Мириам и обидеть моего друга Карима. Мириам возненавидит меня за этот брак и спокойно будет жить своей жизнью. Все дело в этом. Но вы об этом не узнаете».

Хамид едет в Мекку с чистыми намерениями. Посвящает себя только Богу и молитве. Он перебирает тасбих,[60] тихо бормоча наизусть фрагменты Корана. Видя вереницы машин, туристических автобусов и пеших паломников на дороге, он убеждается, что самое прекрасное в исламе – это то, что верующие составляют большую, неисчислимую группу людей, многонациональное сообщество, которое является гигантской семьей. В этом заключается мощь и созидательность этой веры. Когда приверженцы других вероисповеданий отрекаются от своих святынь, они часто идут в мечеть. «Наша многочисленность – это наша сила! – убеждается Хамид в восхищении. – Самое важное в паломничестве, небольшой умре или великом хадже – это покорность Аллаху, приближение к нему, а также воссоединение в молитве с людьми той же веры и осознание мощи нашего единения». Хамид отдает себе отчет, что большой хадж не будет так прост, как небольшое паломничество, которое он совершил вместе с Мириам давно, еще в начале их брака и пребывания в Саудовской Аравии. Тогда это заняло у них буквально пару часов. Молодые супруги обошли Каабу семь раз, после каждого круга поворачиваясь к ней и крича «Аллаху Акбар!»,[61] а потом удалились в четырехэтажное длинное, более километра, здание, в котором находятся два символа: Сафа и Марва. Нужно семь раз пройти из одного конца в другой, и технический прогресс значительно облегчает это паломникам. Сооружение имеет навес, тут полно кондиционеров, увлажнителей и вентиляторов. Тропинки, ведущие к святым местам, не такие, как когда-то – каменистые, а выложены мрамором. Старые камни оставлены только в конце пути. Для дополнительного удобства есть эскалатор, как на аэродроме. Пилигримы вполне комфортно и без усилий преодолевают путь. «Тогда было легко, – думает Хамид. – Мириам боялась толпы и вообще не чувствовала связи с религией. Она, пожалуй, в жизни не была даже в обычной мечети, не говоря уже о такой большой. Умра не была для нее чрезвычайным переживанием, скорее обязанностью и исполнением моей просьбы. «Теперь будет иначе, – решает он. – Хочу совершить паломничество для самого себя, для Зайнаб и в первую очередь для того, чтобы приблизиться к Богу. Это будет духовное испытание». Мужчина дрожит от возбуждения. Он знает, что все начинается на восьмой день месяца Зуль-хиджа проповедью в мечети. В первые дни вместе со всеми верующими он будет шествовать, доходя до различных символических мест, таких как долина Мины, гора Арафат или долина Муздалифа. Прочитает много молитв, совершит много обрядов, в том числе символическое побитие камнями шайтана. После такого марафона в жару выше сорока градусов по Цельсию паломники имеют право три дня отдохнуть, чтобы наконец принести символическую жертву – барашка, обрить волосы и еще раз прочесть молитву. Позже они могут вернуться по своим домам, разбросанным по всему свету, с почетным титулом хаджи, который будут употреблять по отношению к ним до конца жизни.

На следующий день в семь утра Хамид уже готов к ихраму[62] и совершению хаджа. Он искупался и надушился, состриг ногти, укоротил немного волосы и только что побрился, а тело обернул двумя несшитыми кусками белой материи. Одним обвил бедра, а другим – корпус, оставляя открытым одну руку, как требует традиция. Несмотря на раннее время, в Большой мечети уже огромная толпа паломников. Часть из них еще спит под стенами мечети, а другая готовится к молитве. Движение и суета, как в улье.