Арабская сказка

— Я не делаю из этого секрета, — ответил тот, подходя к ней и укладываясь рядом. — Радостью надо делиться.

— Очень сомневаюсь, что эта новость стала для твоих жен радостью.

— Почему? — искренне удивился супруг. — Это означает, что их муж любим. И продолжает свой род.

— О, Боже, — изумленно вытаращила глаза женщина. — Я бы такому не обрадовалась.

— Хвала Аллаху, ты подобного известия не получишь. Будь уверенна, — с улыбкой успокоил он Лизу. — Слушай, а не хочешь съездить в Маскат?

— Зачем?

— Развеемся немного, побродим по знакомым местам. Почему, нет?

Вначале, Лиза сомневалась, но потом решила, что это хорошее предложение. Смена обстановки благотворно повлияет на настроение. И они отправились в город их первой встречи.

Уже по дороге из аэропорта, женщину захлестнули приятные воспоминания. За окном автомобиля мелькали знакомые белые домики.

Это тебе не Дубай, с его небоскребами. Безлюдные улицы, и какое-то чисто арабское успокоение витало в воздухе. Въехав во двор знакомого дома, увидели, встречающих хозяина, Кирена и Синду. Преданные слуги весьма постарели за прошедшие годы. Они с почтением склонили головы перед новой супругой хозяина. По сравнению с дубайским дворцом, этот домик казался маленьким, уютным гнездышком. Женщина прогулялась по дворику. Ей захотелось прикоснуться руками ко всему, что напоминало ей те незабываемые дни.

Когда Елизавета вошла в спальную комнату, сердце её усиленно забилось. Здесь, практически ничего не изменилось за двадцать с лишним лет. Та же кровать, диван, столик, уставленный фруктами. Все они были свидетелями её грехопадения. Её измены Антону. Лизе стало немного не по себе. Она до сих пор считала себя виновницей преждевременной смерти первого мужа. Он столько лет держал в душе свои эмоции, не выплескивал их наружу, что сердце мужчины не выдержало.

— Самир, — обратилась она к вошедшему через некоторое время, супругу, — а почему в этой спальне ты ничего не изменил, в отличие от других комнат?

— Просто не захотел ничего менять. На этом ложе ты впервые стала моей, — пожав плечами, ответил тот. — Я сохранил здесь все в знак моей верности тебе. Можешь не верить, но после тебя, у меня не было ни одной связи на стороне. Делил постель только со своими законными женами.

— Аха, — в глазах Лизы блеснула игривая искорка, — это у арабов называется верностью?

— А, почему нет? Ты же не была моей женой. А наложниц я больше не заводил.

— Ладно, пойду, искупаюсь, — слегка покачала головой женщина и вошла в ванную.

Там тоже все осталось по-старому. Лежа в наполненной водой и пышной пеной ванне, она вновь предалась сладким воспоминаниям. Здесь они купались вместе с Самиром после замирения на ночном берегу моря. Смывали с себя морскую соль и остатки песка. И были счастливы. Счастливы, до безобразия. Ни страха, ни раскаяния не ощущали в душе. Теперь она плескается уже на правах законной супруги. И снова, можно сказать, вдвоем. Вдвоем со своим младенцем под сердцем. Накинув халат, проследовала в спальню. Супруг ожидал её в кровати.

И вновь, где-то вдали слышалась арабская музыка. А её, слегка постаревший принц, лежал рядом. В комнате стоял запах каких-то благовоний. Казалось бы, все, как прежде. Но, и совсем не так. Привычно умостившись на бархатной груди любимого, она прикрыла глаза. Но, незримая связь этих людей была настолько сильной, и Самир что-то почувствовал.

— Лиз, — прижал он её к себе, — ты чем-то обеспокоена?

— Все нормально, дорогой, — нежно погладила Лиза его по волосам. — Мне так хорошо с тобой, так спокойно. Только…, - она на минутку замолчала.

— Только, что? — приподнял он голову и пристально посмотрел на жену.

— Не знаю, почему. Но именно сейчас в этом доме я остро почувствовала свою давнюю вину перед Антоном. Я счастлива, ты рядом. Скоро снова стану мамой. А он в сырой земле. Это моя вина. Мой грех. И я не могу не думать и не беспокоиться, что Бог меня накажет. Особенно теперь, когда я беременна.

— Лизонька, — с улыбкой уткнулся он в её грудь, — именно поэтому, сейчас в твоей прекрасной головке должны быть исключительно добрые мысли. Наш малыш уже чувствует настроение своей мамочки. Думай только о хорошем. Ни о чем не беспокойся. Я ежедневно в своих молитвах прошу Аллаха, отвести от тебя все невзгоды и несчастья. Всевышний милостлив к нам. Он одобряет наш союз. Посылает нам дитя.

— Ты так думаешь?

— Уверен. В свое время мы с тобой сделали одну ошибку, — шептал Самир на ушко Лизе, — не стали бороться за свою любовь. Испугались, отступили. И моей вины тут на девяносто процентов больше, чем твоей.

— Почему? — удивленно взглянула жена на него.

— Потому что, я мужчина. И обязан был проявить настойчивость. Если надо, даже украсть тебя.

— Скажешь тоже, — усмехнулась Лиза, — украсть.

— Знаешь, что я давно понял, — возбужденно произнес Самир, присаживаясь на кровати. — Когда по-настоящему любишь, не надо смотреть ни на какие препятствия. Человек имеет право на счастье в земной жизни.

— А в загробную я не верю, — тихо произнесла женщина.